Сын Сизифа, понимать надо.
Так и с гнедым Пиррием – мало ли, вдруг басилей захотел проверить, не состарился ли вожак? Не пришло ли время для смены? Для правителя такие мысли вполне естественны.
Поначалу гнедой вел себя смирно. Ел, пил, валялся, справил нужду. Показал, что знаком с бичами табунщиков. Не задирался с другими конями, ходил стороной. Вожак Агрий бродил неподалеку, поглядывал. Когда убедился, что Пиррий молодчина – зубов не скалит, хвост не задирает – ушел прочь, дал новичку время познакомиться с табуном.
Через неделю вернулся.
Пиррий спал стоя. Вожак подкрался сзади, ткнул мордой в бок. Пиррий проснулся быстрей быстрого. Кони обнюхали друг дружке головы, зады, репицы хвостов. Пиррий опустил голову ниже холки, ушами вперед. Агрий отвернулся, пошел к водопою. Пиррий потащился следом: ближе, чем следовало бы, но вожак не противился. Дал напиться после себя, позволил визжать на радостях, сунул нос к куче навоза, наваленного гнедым.
Вскоре Пиррий обнаглел. Перестал уважать пространство, очерченное вожаком вокруг себя. Заработал с дюжину укусов в зад и плечи. Оба соперника отложили катышки навоза, пригласив друг друга к обнюхиванию. Агрий угрожал: прижимал уши, бил копытом оземь, задирал верхнюю губу. Шумно нюхал воздух, идущий от Пиррия. Ржал так, что с деревьев сыпались листья. Визжал и того громче, выказывая мощь легких.
Пиррий не уступал, ерепенился.
Чьи здесь кобылы? Чьи, я спрашиваю? Мои кобылы! Кто главный? Я главный! Чепуха, храпели в ответ. Дорогу молодым!
Табунщики работали бичами без устали. Разгоняли в разные стороны. Случалось, что Пиррий прекращал грызню сам, уходил без боя. Потом сердился, жеребцевал, тиранил весь табун. Держал хвост на отлете, выгибал шею, носился сломя голову, высоко поднимая ноги. Показывал: я выше! сильнее! грознее!!! Молодые жеребчики при виде Пиррия ежились, поджимали хвосты, стояли без движения. Иные беззвучно шлепали губами, вытягивали морду к гнедому: притворялись малышнёй. Впрочем, им хватало ума выказывать нижайшую, считай, детскую покорность Пиррию лишь тогда, когда свирепого Агрия не было поблизости.
Вернуть гнедого туда, откуда привели, табунщики боялись: Главк разгневается. Зря, что ли, прислал этого задиру?! Будьте вы прокляты, причуды господина!
Ворчали: жди, мол, беды! Вот, дождались.
