Рауль грубо выругался. Клэр чуть не выронила телефон.
— Боюсь, я не настолько хорошо знаю язык.
— Клэр, мне надо тебя увидеть.
— Нет. Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Но ты же обещала приехать на бал.
Бал!
Она действительно дала слово. Да еще это платье. И Рауль. И его роскошная парадная форма.
У Золушки была полночь. «Может, и у меня тоже должна быть полночь?». Вот только без хрустальной туфельки. Хороший конец бывает только в сказках.
Но этот бал Клэр, может быть, запомнит на всю жизнь.
«Нет, нет, ты не должна!»
Но она помнила, как Рауль обнимал ее во время вальса, как поблескивало серебром ее платье.
Но сначала надо завершить то, ради чего она здесь. А потом бал. И домой.
— О’кей.
— Что «о’кей», Клэр?
— Я поеду на бал. При условии, что ты не будешь пытаться увидеться со мной до этого. Я не пойду на приемы. Только на бал. На этой неделе закончу все, что наметила, чтобы сразу после бала улететь домой.
— Но это лишено смысла.
— Нет, не лишено. Это более чем разумно. А все остальное — полное безумие.
Рауль прочел газету от первой до последней страницы.
Клэр безжалостно втаптывали в грязь. Писали, что эта женщина недостаточно хороша, чтобы стать будущей королевой.
Ему хотелось взять спички и увидеть, как синим пламенем сгорит весь этот дворец, с его бесценным фарфором, произведениями искусства, от которых захватывало дух, драгоценными коврами, мебелью. Да просто крушить все вокруг.
Однако он сдержался и дочитал до конца, чтобы знать, что придется читать Клэр, когда она закончит работу.
Он читал и думал, что вместе они бы справились. И со временем все увидели бы…
Но нет, Клэр не даст этому случиться. Рауль понимал это со всей определенностью. С самого рождения жизнь постоянно разрушала ее самооценку, а встреча с подлой Фелисити и ее дружками уничтожила окончательно. А она замечательная, хотя и не позволяет себе верить в это. Теперь все начнут тыкать в нее пальцем, она будет страдать, а с таким мнением о себе ей этого не выдержать.
Ситуация казалась безнадежной. Рауль стукнул кулаком по столу, отчего чашка подпрыгнула, и на бесценный персидский ковер пролился кофе.
Отлично. Прекрасное начало.
Раздался негромкий стук в дверь.
— Войдите.
На пороге с печальным видом появился Анри.
— Мне так жаль, ваше высочество.
— Мне тоже.
«А почему бы не сказать все как есть».
— Я люблю ее.
Анри застыл на месте.
— В самом деле?
— А что ты думаешь?
— Со временем критика утихнет.
— Она считает, что недостаточно хороша, хотя гораздо лучше всех нас, вместе взятых. Что мне делать? Я не могу требовать, чтобы она осталась и терпела всю эту грязь.
