Она направилась к утесу, предоставив ему возможность самому пойти за ней. Что он, конечно, и сделал.
Несмотря на здравый смысл, в душе он такой же молодой самец, как другие. Хотя нет, не совсем. Он так похож на нее. Одинокий солдат, ребенок, выросший без родителей, смелый и мужественный. Ей захотелось погладить его по лицу.
— Что там происходит? — вдруг резко спросил Рауль. Это отвлекло внимание Клэр от мыслей о нем.
Все тюлени вдруг куда‑то исчезли. Вода в бухте сделалась гладкой, как зеркало. А потом они увидели, как на поверхности этого зеркала появилось ярко‑алое пятно. Под ним блеснуло что‑то большое серебристо‑серое. И исчезло.
Тюлени, сидевшие на скалах, замерли. Казалось, весь мир затаил дыхание.
— Акула. — Рауль сжал руку Клэр.
«Акула».
Клэр смотрела, как алое пятно расползается по поверхности воды, и думала о детеныше, чья жизнь оборвалась, едва успев начаться.
Вспомнив о Рауле, барахтавшемся в этой воде два дня назад, Клэр содрогнулась.
— Ты ведь не плаваешь, когда сидишь здесь одна? — спросил он как бы невзначай, и она тряхнула головой:
— Нет.
— Я имею в виду, в других местах этого острова.
— Только когда вытаскиваю из воды мокрых яхтсменов.
— Ты видела такое раньше?
— Я — да.
Конечно, она видела. Территории, где обитали тюлени, всегда служили кормовой базой для акул.
— Остров совсем небольшой. Значит, акулы здесь везде?
— Но, очевидно, не там, где ты упал за борт, — выпалила Клэр, стараясь говорить непринужденно.
— Но ты не знала?
— Нет, ваше величество. Моя лазанья наверняка уже готова. Не желаете вернуться домой и пообедать?
— Это стоит половину моего королевства. — Его голос дрожал от эмоций. — Моя жизнь. И ты полезла в эту воду ради меня?!
— Ты уже потратил половину своего королевства, когда разбил яхту приятеля и выпил вино Дона, так что, думаю, на мою долю осталось немного.
— Что бы там ни было, оно твое, Клэр.
— Нет, ваше величество. Брось, Рауль. Я могла бы сделать то же самое даже для Фелисити.
— Ты шутишь?
— Ну, возможно, я плыла бы не так быстро и не особенно расстроилась, если бы ей немного пообгрызли пальцы на ногах. Но я совершенно уверена, что сделала бы это даже для нее. Хотя и без особого удовольствия.
— Которое ты получила, спасая меня?
Она бросила на него долгий, укоризненный взгляд.
— Да. В твоем спасении у меня есть кое‑какие преимущества. Но об этом мы сейчас не будем. Ты провозгласил благоразумие, на том и остановимся. Домой, солдат, есть лазанью — и в постель. Каждый в свою.
