Бывают такие ситуации, в которых надо человеку посочувствовать. Просто по-человечески покивать и постараться утешить. Но потом сравниваешь его проблемы со своими бедами, и понимаешь, что у него не так уж всё и плохо. Да неприятности, но с ними можно жить. А человек продолжает говорить и уже в душе поднимается накипь и неприязнь — у меня же хуже, что он жалуется? И уже не слышишь доводов разума, что у человека и в самом деле беда, потому что с головой погружаешься в свои проблемы, а чужой голос только раздражает и вызывает неприятие. Примерно в такое же состояние погрузилась и Наталья.
— Нет, мне твоя жалость не нужна. Думал, что ты и в самом деле хочешь что-нибудь про меня узнать. Мы же с тобой почти коллеги. Ещё по глотку обделавшихся бактерий? — Петр нащупал бокал и поднял его. — За тебя, королева!
— Подожди. С чего ты взял, что мы с тобой коллеги? Я не танцую стриптиз, занимаюсь гаданием.
— Не злись, я хотел сказать, что мы оба работаем в эротическом жанре.
С каждым словом, с каждой интонацией Наталья раздражалась всё больше. Возможно, это сказывалось напряжение прошлых дней, сеанс с программистом и встреча с тем незнакомцем, но ярость нарастала в геометрической прогрессии. Пусть он слепой, но у него не отбирают ребенка! Далеким отголоском сознания Наталья понимала, что злится напрасно, но ничего с собой поделать не могла. В такие минуты и срываются колючки с языка, о которых потом будешь жалеть.
— Нет, мы с тобой разные люди, работаем в разных сферах. Ты вот занимаешься продажей своего тела…
— А ты?
— А я… — Наталья запнулась, ведь только сегодня она занималась тем же самым. Пусть и с целью заглянуть в далекое будущее, но, по сути, этот накачанный слепец прав!
— Я же и говорю, что коллеги, только твои услуги обходятся дороже.
— Нет, мальчик-проститут, я не такая.
— Я жду трамвая, — подхватил Петр.
Наталья вспыхнула. Рука дернулась сама и там, где недавно раздавался звон стекла, прозвенела хлесткая пощечина. На гладко выбритой щеке расцвел след от пальцев. Петр глубоко вздохнул, отставил бокал и поднялся. Он начал покачивать бедрами в такт музыке.
— Я не проститутка, это у меня такой дар. Надо же как-то зарабатывать!
Петр танцевал. Молча. Он снова перетекал с места на место, подобно живой ртути. Руки крыльями орла возносились и плавно опадали.
— Да и что ты знаешь о моей жизни? Что ты можешь знать? Ты же закрыт в своей ракушке и только кончик высовываешь, когда тебя очередная дамочка снимет на вечер! Ты даже хуже вибратора, потому что он бездушный предмет, а ты вынужден по-рабски глотать обиды и засовывать чувства глубоко и надолго.
