Скользнув бесшумной тенью внутрь, Кошка притворила за собой створку окна. Под входную дверь она вставила всегда имевшийся у нее в рюкзачке деревянный клин, по центру которого была еще просверлена дырка, через которую в пол завинчивался шуруп или вбивался гвоздь, делая дверь неоткрываемой.
Обезопасив себя от вполне возможного вторжения охраны, Кошка направилась к спящему. Она решила запугать его, заставить открыть водный путь. Но её путь к кровати был прерван внезапно уловленным волнующим запахом. Волнующий запах распространялся от стоящего у стены широкого сервировочного стола. Сдерживая волнение, Кошка приблизилась. Запах просачивался сквозь щель под выпуклой крышкой, накрывающей большое овальное блюдо посреди стола.
Находясь в состоянии свойственного ей кулинарного вожделения, Кошка забралась с ногами на широкий стол и склонилась над блюдом. Трепеща в предвкушении, подняла она крышку, накрывающую еду. Крышка скрывала оформленный в виде пышной клумбы благоухающий перепелиный паштет с фисташковыми орехами, украшенный веточками пряной зелени и розочками, вырезанными из нежнейшего сыра, окрашенными шафраном. Рядом стоял большой фужер золотистого толосского вина, накрытый серебрянной крышечкой.
Сквозь сон до управляющего стало доноситься торопливое чавканье, а когда к чавканью прибавились еще и звуки лакания из фужера, он проснулся и стал приподыматься на кровати. Его движение не ускользнуло от Кошки, которая хоть и была увлечена внезапно обретенными деликатесами, всё же осталась чуткой. Прыгнув прямо со стола на грудь проснувшегося, она вдавила его в перину своим весом. Сорвав ночной колпак с плешивой головы, она стала засовывать его в открывшийся было для испуганного крика рот управляющего, превратив колпак в импровизированный кляп. Вскоре изо рта торчала лишь кисточка.
Кошка давила на управляющего не только физически, сидя у него на груди, но и психологически, делая всё более страшную морду при каждом судорожном движении своей жертвы. Отражающие свет ночника вытаращенные глазища, которыми кошка угрожающе вращала, и мелькание белым кошмаром на чёрном фоне кошкиных клыков делали своё дело. Для ещё большего усиления ужаса Кошка задрала заднюю лапу и, выпустив свои когтищи в боевой раскраске как можно сильнее, крутила жуткой тигриной растопыркой перед самым лицом бедняги. На руках у неё были одеты перчатки со стальными шипами для лазания по стенам, она ими тоже маячила по кругу.
