– Разумеется. Город тебе понравится. Он построен из особого материала, это…
– Не уходи от ответа.
– Никогда такого не делаю.
– Вот и нет, постоянно.
Я улыбаюсь, хотя снова чувствую ту иголку в сердце, о которой почти забыла.
– Я боюсь, что приму неправильное решение. И из-за этого кто-нибудь пострадает, – признаюсь я.
Лиам не успокаивает меня. Сглотнув, он кивает. Ему ли не знать, как тяжело нести ответственность за других.
– Я часто спрашиваю себя, надо ли было возвращаться.
Лиаскай в моей голове мирно спит. Но я не могу забыть то чувство, которое охватило ее – и меня, – когда я снова увидела Лиама. Сожаление.
– Если я втяну тебя во что-то, – с трудом выдавливаю я, – рано или поздно это произойдет, не сомневаюсь, то…
– Ты ни во что меня не втянешь, ведь я в любом случае буду на твоей стороне. Это мое решение.
Опустив голову, утыкаюсь лбом ему в грудь:
– Вдруг что-то пойдет не так?..
– Значит, оно того стоило, – отвечает Лиам, касаясь губами моей макушки. – Ты только посмотри!
Поднимаю глаза, но не понимаю, о чем это он.
– Здесь. Сейчас. Неужели не видишь? Этот миг?
– А что с ним?
– Запомни его, – Лиам гладит мой лоб. – Он того стоит.
– Этот крохотный миг? Сейчас? Серьезно?
Он важно кивает:
– Да. И сейчас тоже.
Мне хочется засмеяться, но не получается. Лиам, ты столько упражнялся в создании личин. Пустишь ли ты сам себя за эти личины? Осмелишься ли?
– Это сейчас не запоминай, – комментирует Лиам мое выражение лица.
Я обнимаю его за шею.
– Какой ты придурок.
– А вот этот миг запомни. Он особенный.
Я просыпаюсь из-за того, что кто-то прошелся мне по ногам. Разглядев в темноте очертания крыла летучей мыши, я на мгновение цепенею от страха. Но затем вижу белые острые зубки зевающей кошки. Сложив крылья, Зузу ложится у меня в ногах и принимается мять лапками матрац, из которого лезет шерсть.
Сердцебиение постепенно успокаивается. Я все еще здесь. Но где же Лиам?
– Может, вышел ненадолго?
Зузу отвечает мне тихим мурлыканием: я почти его не слышу, зато чувствую ногами. А Лиама все нет.
В темноте нахожу нижнее белье, накидываю сверху шубу, надеваю ботинки прямо на босые ноги и выхожу на улицу. Какое-то время завороженно смотрю на небо. Оно такое темное, но в глубине густой синевы – шелковистое мерцание. Будто свечение, но я не вижу свет. Дело в тех нитях, которыми Лиаскай опутала мой разум: я чувствую, как она шлет мне исполненный любви привет.
Вот он, тот самый миг, когда Утро на прощание целует Ночь. Они сходятся вместе и сияют. Я ощущаю странное покалывание во всем теле, а глаза застилают слезы – этот миг душераздирающе прекрасен.
