— Сколько тебе лет?
— Четырнадцать.
— Ты уже решила, кем станешь?
— Думаю, психиатром. Эльдория записала меня в благотворительную школу, потом планирует отдать в институт. А на совершеннолетие она обещала даровать мне свободу.
— Ясно. — Блейк кивнул на книгу в руках девочки. — Домашняя работа?
Собеседника покачала головой.
— Нет, помимо обязательных предметов я изучаю гуманитарные науки.
— Кто следующий после Ксенофонта? Платон?
— Платон, Гомер, Вергилий, Эсхил, Еврипид и много кто еще. Подрасту и стану самой образованной.
— Не сомневаюсь, — поддакнул Блейк, косясь на полог.
— Меня зовут Дейрдре[8]. — А меня Натан. Натан Блейк.
— Эльдория скоро придет. Пора готовить помост.
Дейрдре змейкой скользнула за штору. Блейк вспыхнул, первым его порывом было встать и уйти, но воспоминания о танце Эльдории побороли минутную слабость.
Девочка вернулась, и вскоре коридор наполнился приторным ароматом местного фимиама, проникавшим сквозь узорчатые занавески. Дейрдре бочком опустилась на циновку. В ее профиле было что-то от лика святых, а изящный столп шеи лишь усиливал сходство. Блейк смущенно заерзал на месте. Не обращая на него внимания, девочка вновь углубилась в «Анабасис», и в комнате повисло гробовое молчание.
Объявившаяся Эльдория с порога сделала гостю знак, и Блейк с облегчением поспешил в опочивальню. Размерами та немногим превосходила коридор, но отличалась богатым убранством. Пушистый ковер цвета марсианских протоков приятно контрастировал с золотистыми гобеленами, украшавшими все четыре стены. Спальный помост имел овальную форму и занимал добрую половину пространства.
Блейк плюхнулся на алые подушки, в художественном беспорядке разбросанные по ложу, и с беспокойством наблюдал, как мулатка стягивает с себя уличную тунику. В сгущающемся аромате ладана его взгляд лихорадочно метался от гладкой смуглой кожи к занавескам.
Нервозность гостя не ускользнула от Эльдории.
— Не тревожься, — успокоила она, кладя руку ему на колено. — Малышка сюда не зайдет.
— Не в этом дело, — пробормотал Блейк.
— А в чем? — В следующий миг теплое бронзовое плечо коснулось его плеча…
Очнувшись посреди ночи, Блейк принял лачугу за гостиничный номер и снова провалился в сон. А проснулся уже на рассвете. Он наскоро оделся и тихонько направился к двери. Девочка дремала возле полога, свернувшись калачиком на тонкой циновке. Блейку пришлось перешагнуть через нее, чтобы попасть в коридор. Прядь медных волос покоилась на лбу, словно яркий цветок, оттеняя девственную белизну кожи. В умиротворенных чертах было что-то от лика святых.
