Вчетвером устаиваемся на кухне, мы с тестем пьем пиво, Хелен и теща — кофе. Я фанат пива, но приходится составлять компанию Джорджу. Он лет на двадцать-тридцать отстал от жизни, хотя и старается казаться современным. Он многое разузнал о детях Марса — думаю, из «Ридерс дайджеста». — Представляешь, они пролежали в заморозке двадцать миллионов лет. Установленный факт.
— Не факт, а бредовая гипотеза, — парирую я.
Однако тестя не переубедить.
— Скажи на милость, как им удалось построить здания, простоявшие двадцать миллионов лет? Как удалось сконструировать криогенные камеры, не давшие ни единой протечки?
— Они настоящие виртуозы. Нам до их уровня еще расти и расти.
— Но если они такие умные, почему не изобрели космических кораблей? Почему просто не перебрались на другую звезду, когда грянул ледниковый период?
— А что, в «Ридерс дайджест» этого не объяснили?
— А причем здесь «Ридерс дайджест»? — настораживается тесть.
«А притом, что такие, как ты, читают только его», — думаю я, но не решаюсь произнести это вслух.
— Допустим, они действительно изобрели корабли, — говорю я. — И что? Миллионы лет назад — и речь о шестидесяти-семидесяти миллионах — Земля не внушала им доверия, а оставшиеся семь планет не годились для жизни, как, впрочем, и сейчас. Единственная альтернатива — звезды. Ближайшие — группа светил Альфа Центавра — находятся на расстоянии 4,3 световых лет. Даже если бы марсианские корабли сумели развить скорость двенадцать процентов от скорости света, перелет растянулся бы на тридцать восемь лет. И еще неизвестно, что они нашли бы в системе Альфы Центавры. Вдруг там нет никаких планет. Допустим, у марсиан имелось достаточно кораблей для глобальной эвакуации на 4,3 световых года, но какой в этом прок, если в месте назначения не окажется пригодной для жизни планеты? Поэтому они приняли единственно разумное решение — спасти детей.
— Но не всех, — вворачивает тесть. — В статье говорится, что дети младше пяти и старше пятнадцати лет погибли вместе с основной массой марсиан.
— Наверное, у них не было выбора. Может, не хватило камер.
— Но почему не спасли младенцев? — недоумевает теща.
— Младенец вряд ли выдержит заморозку.
— А что рассказывает Доун? — сощуривается Джордж.
— Ничего, мы не спрашивали. В Центре предупредили, чтобы мы не затрагивали эту тему. Да и сами дети не горят желанием это обсуждать.
— Как по мне, это очень странно, — цедит Джордж.
— Ничего странного, — вклинивается Хелен. — Представь, что Америка уничтожена, а ты — один из немногих уцелевших. Приятно тебе будет вспоминать о прошлом?
