— Нет.
На Дэвида навалилась чудовищная, нечеловеческая усталость.
— Спасибо, что хотя бы не засмеялись мне в лицо, — вздохнул он, направляясь к выходу.
— Почему вы не обратились ко мне раньше? — укорил старичок. — Будь у меня фора, я бы сделал вам туфли.
— Не сообразил. Мы оборачивали ей ноги в… Даже в голову не пришло. В общем, не сообразил. Доброй ночи, мистер Франкони.
— Стойте, — окликнул его сапожник. — У меня есть то, что вам нужно.
Дэвид недоверчиво обернулся.
— Без шуток?
— Абсолютно серьезно. Размер совпадает, белые. Счастливое совпадение, согласны? Пять лет назад я изготовил их для рекламной акции. Когда кампания завершилась, фирма-заказчик хотела пустить туфли на сырье для стандартной обуви, поэтому я выкупил их обратно. Грех уродовать такую красоту — их фабрикам подобное даже не снилось… Туфли хранятся в кладовой над магазином. Желаете взглянуть?
— «Желаю» не то слово, — откликнулся Дэвид.
По узкой лесенке старичок проводил гостя наверх и щелкнул выключателем, озарив длинную, словно пенал, комнату, набитую всякой всячиной.
— Сюда, сэр.
В темном и пыльном углу мистер Франкони жестом фокусника сдернул брезент.
— Восхитительное зрелище, правда?
Завороженный, Дэвид подался вперед и коснулся ближайшей туфли. Мягкой, точно морская пена. Контуры каблука и подъема плавностью не уступали клиперу. Единственное, носок слегка заострен, и каблук мог бы быть повыше. Зато материал — нежнейшая телячья кожа, и белая, как первозданный снег.
— Берк ничего не смыслил, — вырвалось у Дэвида.
— Берк? — переспросил мистер Франкони.
Дэвид улыбнулся, чувствуя, как тает лед, сковавший его сердце.
— Эдмунд Берк, английский политик позапрошлого века, мнивший себя знатоком красоты[5]… Мистер Франкони, я готов купить эти туфли, если вы согласны продать их. Старичок озадаченно нахмурился.
— Кто-то из ваших друзей занимается обувью и хочет выставить их на витрине?
— Нет. Но и в углу они пылиться не будут, уверяю вас. Ну так что, мистер Франкони, по рукам?
— Их точно не порежут на заготовки?
— Ни в коем случае. Обещаю.
— Это хорошо. Пять лет они пролежали в темноте за ненадобностью. А это досадно, ведь хорошие туфли должны носиться. Конечно, хозяйки для них не сыскать, но пусть хотя бы послужат благой цели. Вы на машине, сэр?
— Мой грузовик припаркован в десятке кварталов отсюда.
— Подгоните его ко входу. Сейчас мы отнесем туфли вниз, а как подъедете, поднимем в кузов.
Прихватив по «лодочке», они вернулись в магазин. Из соседней телефонной будки Дэвид вызвал такси и отправился за грузовиком. Внезапно мир снова заиграл яркими красками. Мелодии рождественских гимнов ласкали слух, переливы гирлянд наполняли душу радостью. Варавва сгинул с улиц. Люди торопились домой к пылающим каминам и семьям. Теперь Дэвид может ехать к себе с чистой совестью. Ему есть чем наполнить рождественский чулок.
