Она качнула головой и осторожно коснулась его руки, словно хотела пожать, но тут же отдернула пальчики.
— Нет, конечно. Меня тоже секли в детстве, и я не считала отца чудовищем.
— Хм… — Пожалуй, она сумела его удивить. — И как же ты собиралась меня утешать?
— Посидеть рядом. Сказать, что все плохое обязательно заканчивается. Завтра будет новый день, и в нем непременно будет радость. У вас замечательный сын, просто он… ошибается. Но вы хороший отец, и правильно его направляете.
— Мне нравилось, когда ты обращалась ко мне на «ты».
Странно, но тихий голос Василисы и правда успокаивал. Ничего необычного она не сказала, однако Артур почувствовал себя лучше. Теперь она смотрела на него, и от ее спокойного взгляда и ему становилось спокойнее и теплее.
— А как еще утешают? — спросил он, накрывая ее руку своей.
— Если ничего не помогает, то можно попробовать… обнять.
— Попробуешь?
Он развернулся, развел руки в стороны и улыбнулся. Конечно, она испугается. Милая девочка, добрая и отзывчивая, но ужасно стеснительная.
Василиса обвила его руками и прижалась щекой к груди.
В город поехали через три дня, и без детей. К тому времени Василиса перестала хромать, а Теона успела набезобразничать, и Артур заявил, что карусели и мороженое они с братом не заслужили.
Василисе показалось, он просто обрадовался предлогу оставить детей дома. Право, неужели стоило так наказывать девочку за ее шалость? А Том вообще давно уже прощен. Неужели Артур хотел побыть с ней наедине, без детей? Глупости.
С того дня, когда Василиса обняла Артура, что-то поменялось в их отношениях. Она до сих пор помнила, как бешено стучало ее сердце, когда она решилась на жест, допустимый лишь между близкими людьми. Артур стал ближе? Пожалуй.
Теперь он беседовал с Василисой не только о детях, но и о прочитанных книгах. Она с удовольствием делилась впечатлениями и задавала вопросы о том, чего не понимала. Артур не говорил ей никаких особенных слов, но в его взгляде чувствовался искренний интерес и какая-то особенная теплота, предназначенная только ей. А, может, она ошибалась? И это лишь уважение, о котором он говорил накануне свадьбы.
Даже если так, Василисе этого хватало, чтобы не ощущать себя досадным недоразумением. Она и не надеялась на чудо, но внезапно поняла, что обрела в доме Гайволоцкого покой, которого всегда была лишена.
Конечно, покой — понятие относительное. Василиса не забывала о Ярославе, но уже не убивалась от отчаяния, а верила, что Артур найдет способ найти ее в паутине чужих измерений. Она переписывалась с Майей, и та как будто что-то скрывала, и это тоже не радовало. Впрочем, и Василиса не откровенничала с сестрой — так и не сообщила ей ни о свадьбе, ни о ребенке.
