Зато с другим стало проще. Она больше не несла ответственности за дом и хозяйство, не ломала голову, как и где купить продукты подешевле, не готовила соленья и варенья, не работала в саду. Катенька сдержала слово, и в доме появилась новая кухарка Поля. Василиса занималась детьми, и считала эту обязанность легкой и приятной.
Том, преисполненный вины, стал ее «пажем». Она могла только догадываться, что сказал ему отец, однако теперь ее окружили заботой.
— Василиса, ты не замерзла?
— Василиса, тебе удобно?
— Василиса, принести еще подушку?
— Василиса, хочешь пить?
Она старалась уделять ему больше времени, лишний раз приласкать и обязательно одобрить его благородные порывы, и не заметила, как Теону это обижает. Малышке показалось, что Тома любят больше, и она решила уйти из дома. Так как пересечь магический барьер она не смогла, то спряталась, да так, что Артур и Катенька с ног сбились, разыскивая ее по дому и саду.
Василиса тоже порывалась, но нога еще болела, и Артур запретил ей участвовать в поисках. Зато наревелась снова всласть — ведь это она не уследила.
Тео нашли в собачьей конуре, на заднем дворе. Она там уснула, прямо под теплым боком мохнатого Полкана. А потом Артур отчитал обеих: дочь — за глупость и безответственность, жену — за то, что вечно во всем винит себя. После этого они еще немного поплакали. Тео — в углу, а Василиса… в объятиях Артура. Он заявил, что теперь его очередь утешать.
И вот — поездка в город. Артур сказал, что едут по делам, но Том и Тео провожали их с унылыми мордашками. Василиса даже потихоньку попросила Артура простить сорванцов, однако он и слушать ее не стал. И только в экипаже признался:
— Лиса, наши дети шустрые, быстрые и шумные. За ними глаз да глаз, особенно в парке. А я не хочу, чтобы ты перетруждала ногу. Сходим к портному, купим все необходимое — и домой. А с ними погуляем позже.
Василиса и обрадовалась, и огорчилась. Артур сказал: «Наши дети». О, это было даже приятнее, чем его забота о несчастной лодыжке. Но она стала причиной того, что дети остались дома…
— Василиса! — рыкнул вдруг Артур, и она вздрогнула.
— Что?
Ох, и чем она его рассердила? Серые глаза потемнели, как небо перед грозой.
— Ты ни в чем не виновата, — отчеканил он. Потом его взгляд смягчился: — Сколько можно, Лиса? Перестань взваливать всю ответственность на собственные плечи. Оставь хоть что-нибудь мне.
Она не выдержала, улыбнулась:
— Хорошо.
— Мне нравится, когда ты улыбаешься.
