— А вас, что держит? — проявил интерес Сергей, обратившись сразу к обоим собеседникам.
— Мы тоже не знаем, — вздохнул старик. — Что-то, мы, значит, не закончили при жизни. Вот и не отпускает нас.
— Или кто-то был слишком дорог, — многозначительно изрёк юноша.
— В смысле? — заинтересовала Сергея теория.
— Ну, если вкратце, — посерьезнел юноша, — есть гипотеза, в которую вписывается окружающая нас реальность. Потому, мне она кажется наиболее близкой к действительности. Есть три направления. Первое, — Толик начал загибать пальцы, — если человек жаждет покоя — болеет или просто устал от жизни, то после смерти он его обретает.
— Это, типа, «царства мёртвых»? — озвучил свою догадку Сергей.
— Типа… Не перебивайте, пожалуйста, — попросил юноша. — Второе, — загнул он указательный палец, — если человек очень любит жизнь и не хочет с ней расставаться — он перерождается.
— Как у индусов! — снова перебил инженер.
— Да, «как у индусов», — терпеливо ответил юноша. — Я же просил?!
— Молчу, молчу! — пообещал Булавин и изобразил, мол, «рот на замке».
— И третье — это наш с вами случай! — загнул он средний палец. — Это когда человека что-то держит в мире живых и лишь когда он от этого избавляется, то уходит.
— Есть ещё вариант, — дополнил рассказ юноши старик. — Здесь ещё те, кто не понял, что умер. Или понял слишком поздно. И, как правило, они теряют рассудок, — Вайнштейн сделал некоторую паузу, грустно вздохнул, посмотрел на Сергея. — Это проклятье, не только для них самих, но и живых. Особенно для их близких. Когда ты прибежал с безумными глазами в родительский дом — я подумал, что ты стал одним из них, «неприкаянных»…
— Это и вправду страшно, — невольно поёжился юноша. — Ты их ещё увидишь. Их здесь — большинство. Сохранивших разум, не так уж много. Да и уходят они… — с грустью в голосе, констатировал Толик.
— Слушайте! — вспомнил Булавин. — А я сегодня парочку видел. Ветеран и ветеранша! На пустыре, за моим домом!
— А! — махнул рукой Вайнштейн. — Эти… Это Захаровы. Милые старики, но такие нудные…
— Не соглашусь! — возразил юноша. — Клавдия Васильевна — очень недурно поёт романсы! А вот, Антон Никифорович — хорошо разбирается в автомобилях. Очень полезные, надо сказать, знания.
— Тьфу ты! — сплюнул Вайнштейн. — Где полезные? Здесь? — уставился он на юношу. — Романсы… Вопли кошачьи эти твои романсы… Старпёр!
— Старпёр? — хохотнул Сергей. — Дядя Груша, тебе-то самому, за семьдесят! А, пацану сколько — лет пятнадцать?
