Франсуа и Колен не могли поверить собственным ушам и лишь иронично переглядывались. Желая пресечь их насмешки, Гамлиэль напомнил, что получило братство после завоевания Византии десять лет тому назад. Тогда его солдаты, нанятые в качестве моряков и картографов, чтобы проложить курс турецких кораблей, заблокировали венецианские суда, вставшие у Константинополя перед турецким флотом. За это султан и сейчас предоставляет защиту евреям, которые, спасаясь от преследований, пытаются добраться до Святой земли. Но в некоторых еврейских общинах, особенно в Англии и Испании, ситуация и в самом деле тревожная. Предвидя возможность массового переселения евреев на Восток, Иерусалим пообещал турецкому правителю помочь изгнать мамелюков из Палестины.
Вийон пытался понять, где в словах раввина правда, а где обычное хвастовство. Военные хитрости, на которые намекал Гамлиэль, не особенно его удивляли. Шпионы и осведомители повсюду действуют одинаково. Хотя тайная полиция Людовика XI была довольно эффективной, Франсуа неоднократно удавалось расстроить ее замыслы и избежать западни. Подлецы не смогли преподать ему ни единого урока. Напротив, им самим есть чему у него поучиться: урока, который он собирается им преподнести, они не забудут никогда.
Тем не менее Гамлиэль сумел удивить Франсуа. И дело было не в размахе миссии братства, а в ее значимости. Военные завоевания здесь не имели никакого значения, равно как и политические цели. Охотники за книгами давно уже поджидали благоприятного момента, сигнала, чтобы перейти к действию. Падение Византии — вот верный знак. Оно означало конец мрачной ненавистной эры, оставалось лишь нанести ей последний удар.
*
Айша принялась рыться в шкафу, который старый антиквар открыл, чтобы ее развлечь. Она ласкала ладонью мягкие атласные ткани платьев, перебирала безделушки в шкатулках, один за другим подносила к носу флакончики с благовониями. Время от времени она прикладывала к груди брошь или накидывала на плечи вышитую шаль, смотрелась в большое венецианское зеркало, изображая принцессу, и удивленно смеялась. Она что-то напевала и важно расхаживала по лавке, а старик снисходительно улыбался. Она вертелась и кружилась, ловя свое отражение в вазах, среди мерцающих амулетов и медных подсвечников, подернутых благородной патиной. Айша едва различала лицо воображаемого партнера по танцу: не видела ни глаз, ни носа, лишь усмешку в уголках губ. Она изумлялась собственному выбору, отказывалась принять его. Но напрасно Айша приглашала других танцоров — высоких темноволосых юношей, ловких атлетов с выпуклыми, лоснящимися от пота мускулами, нежных красавцев с ласковыми взглядами: он всегда опережал их и первым брал ее руку, сняв с головы мятую треуголку.
