Каждая мышца в его теле напряглась.
Чомперс проснулся.
Нужно было срочно что-то предпринять.
— Виктория. Сейчас же! Или клянусь, я никогда больше тебя не покормлю.
И снова молчание.
— Ты уйдешь, — сказала она, чувствуя отголоски подавленной силы в голосе.
Что ее сдерживает?
— Ты никого не видел, ни с кем не говорил.
Пару секунд спустя, что достаточно медленно для Виктории, человек откликнулся на команду. В конце концов, взгляд его карих глаз затуманился, а зрачки сузились.
— Нет проблем, — сказал он монотонно. — Уйти. Ни с кем.
— Хорошо, — сказала она, теперь ее переполнял гнев. Виктория отпустила руку.
— Уходи. Пока не поздно.
Он встал и направился к выходу, не оборачиваясь. Он никогда не узнает, что находился на волосок от смерти.
Гул в голове снова усилился. В любой момент он может перерасти…
В рев.
Такой громкий, всепоглощающий рев. Эйден прикрыл уши в надежде заглушить звук, хоть и знал насколько это неэффективно. Рев становился все громче и громче, переходя в истошный крик. Он, как бритва, врезался в сознание Эйдена, пока его мыслями не завладели два слова.
Кормить.
Уничтожать.
— Нет, нет, нет. Я уже кормил тебя, — сказал он Чомперсу. — Давай не…
КОРМИ. УНИЧТОЖАЙ.
Красная пелена вернулась. Он не сводил глаз с Виктории. Она все еще сидела на корточках, настороженно поглядывая на него. Виктория знала, что за этим последует.
КОРМИУНИЧТОЖАЙ.
— Да.
Эйден скатился с каменистого помоста. Он еле стоял на ногах. Виктория вытянулась во весь рост, стройная как тростинка. Прекрасная и дикая.
Ее руки сжались в кулаки. Он действительно только что поел и хотел еще.
Ему приходилось хотеть.
— Корми, — услышал он себя.
Два голоса сплелись воедино: один знакомый, другой прокуренный и резкий. Он должен бороться с этим. Нельзя позволить Чомперсу сделать из него марионетку.
Стон вырвался из груди Виктории, когда она зажала себе уши. Судя по всему, души проснулись. Он знал, насколько громкими могут быть их голоса. Такие же громкие, как рев Чомперса.
— Защити, — сказала она.
Ее глаза быстро меняли цвет. Они были карими, зелеными и голубыми. О да, души переговаривались.
«Защити, как она просила».
Он должен защитить ее. Ноги не держали его…
— Уничтожай.
Несмотря на все старания устоять на ногах, он почувствовал, как подползает к Виктории. Его рот наполнился слюной.
Уничтожай, уничтожай, уничтожай УНИЧТОЖАЙУНИЧТОЖАЙ.
Чомперс всегда проявлял настойчивость. Но это… это было невероятно жестоко.
Каким-то образом, Эйден почувствовал, что его время с Викторией подходит к концу, и кто-то из них уйдет. Осознание этого внезапно стало такой же частью его самого, как исцеленное сердце.
