Именно это хотел сказать звонивший, когда заявил, что их как раз устраивает то, что Щелкунчик завязал и уже давно не занимался своим делом. Таким образом, он как бы лег на дно и выпал из поля зрения. А тот киллер, который слишком ретиво берется за все заказы подряд, рискует быстро угодить за решетку и провалить все дело, вывести на след заказчиков милицию… Такие уже считаются отработанным материалом, с ними лучше не связываться при серьезных делах. Таких вообще предпочитают уничтожать…
Что же касается второй стороны риска, которой подвергается киллер, то она отчасти вытекает из первой. Дело в том, что, когда дело сделано и нужный человек убит, у заказчика возникает со всей неумолимостью искушение не расплачиваться за сделанную работу, а попросту убить самого киллера. На это есть свои причины — и деньги свои сбережешь, и концы обрубишь…
Самое опасное в жизни киллера — не убить заказанного «клиента», а как раз другое — опасно идти к заказчику получать свои деньги. Потому что скорее всего именно тут его и ожидает предательская пуля. А верить в благородство и честность заказчика — непростительное легкомыслие. Если уж человек пошел на то, чтобы нанять киллера для убийства своего противника, то наивно полагать, будто бы он — честный человек…
Первым поползновением Щелкунчика было повесить трубку после того, что он услышал, и больше не снимать ее. Он не хотел возвращаться в прошлое ни под каким видом. Он все это уже проходил и слишком хорошо знал, что это такое и чего стоят все эти предварительные разговоры и последующие за ними действия сторон. Он не хотел снова быть киллером, ему это было не нужно.
Единственно, почему он не бросил трубку, было то, что он знал — такие вещи так просто не делаются. Если ему позвонили, значит, про него много знают. И так быстро не отвяжутся. Если уж заказчик звонит киллеру и делает ему предложение, значит, у него есть для этого веские причины. Значит, ему много рассказали, дали, так сказать, рекомендацию и все прочее…
— Мы с вами раньше работали? — на всякий случай уточнил Щелкунчик. Вдруг это кто-то из прежних заказчиков? Тогда что-нибудь прояснится.
— Нет, конечно, — хмыкнули в трубку. — Так дела не делаются.
— Я знаю, что не делаются, — ответил Щелкунчик. — Мне просто хотелось узнать, знаете ли это вы.
— Что знаем? — насторожился голос в трубке, и впервые за все время разговора в нем почувствовалась растерянность. Уже хорошо, пусть понервничает — заказчик должен чувствовать свое место.
