Потому что если скот даже выстроил себе особняки под Москвой и обзавелся иномарками и виллами во Франции, он все равно остается скотом. Щелкунчик отстреливал таких без всяких сожалений. Ему даже неинтересно было думать о них — что думать о скоте?
Нынешний же клиент был редкостью в его практике. Кто он такой? Зачем кому-то понадобилось его убивать?
Почти весь день Алексей Борисович Кисляков колесил по городу, останавливаясь в разных местах и покидая машину на несколько минут, иногда до получаса. Щелкунчик спокойно ездил за ним, отслеживая пути передвижения «клиента».
Точки, в которые заходил Кисляков, были совершенно определенные. Он ездил по редакциям газет, по издательствам и по научным институтам гуманитарной направленности.
В конце концов, заставив Щелкунчика прождать себя больше часа возле редакции какого-то журнала по искусству кино в центре Москвы, «клиент» сел опять в свою старенькую машину и направился на окраину. Щелкунчик, уже решивший к тому времени, что он имеет дело с каким-то безработным журналистом, медленно ехал следом, размышляя о том, когда же кончится эта беготня по редакциям.
«Клиент» остановился около кафе под звучным названием «Звездопад» — довольно заурядной «стекляшкой», какими полна Москва, не имеющая представления о приличной архитектуре и уютных местах встреч. Ни в одном нормальном европейском городе в подобные «стекляшки» просто не вошел бы ни один человек, там противно, а в Москве это считается в порядке вещей, и никто не понимает, как это неуютно. В «стекляшках» царит непринужденный дух веселья. Там веселятся люди, не знающие ничего лучшего, обреченные всю свою жизнь провести в этих хлевах…
«Что ему тут надо?» — с недоумением подумал Щелкунчик про своего «клиента». Сначала он решил, что человек просто зашел, чтобы выпить кофе и купить сигарет, но потом по времени отсутствия понял, что гражданин Кисляков решил остаться внутри надолго.
Ну что ж, Щелкунчик вышел из машины и подумал, что настало, может быть, время для того, чтобы поближе посмотреть на человека, которого предстояло в недалеком будущем лишить жизни.
Народу внутри было немного, но все сидели как-то странно, небольшими группами по три-четыре человека.
Щелкунчик заказал себе у стойки чашку кофе, потом сел за столик и нашел глазами «клиента». Он сидел неподалеку и был увлечен разговором с некоей личностью.
Личность была малопрезентабельная. Парнишка лет восемнадцати, бледный, с тонкой, как у цыпленка, шеей, одет неважно.
