Мельник грустно улыбнулся.
— Я не знаю, я толко немножко понимаю… Плен. Киев. В ту войну… Три годы. Потом ческословенски корпус, Сибир. Потом Владивосток. Остался Америка, работал Чикаго, бойня. Где скотина делают мясо. Десат лет. Приехал Правно, купил мельница. Сыны были уже болшой, не узнал… — И мельник смахнул что-то с глаз.
Савушкин прикинул в уме — сынам уже лет по тридцать, не меньше. Точно не рядовые….
— А кто они по званию?
Пастуха пожал плечами.
— Были далейслужачий поддостоик. Я не знаю, как это руско. Они служили армата, и остались.
— Сверхсрочники. У нас это называется «сверхсрочнослужащие». — Помолчав, Савушкин добавил: — Я спрошу. Может быть, что-то прояснится…. А кто эта Моника?
— Дочь соседка. Убирает у меня, готовит. Я старий и сейчас очен много работать на мельница. Сентябр. Урожай убрали.
Слава Богу! Савушкина совсем не радовала перспектива круглосуточного присутствия в доме молодой девахи. Которая будет слишком много знать уже через сутки и из-за которой возможны проблемы в коллективе… Вслух же капитан произнёс:
— Пан Пастуха, я, с вашего позволения, прилягу. Очень устал…
— Так, так! — Замахал руками мельник. — Кладитес. Или будете что-то кушат?
О! Хорошая мысль! У него ведь, почитай что, сутки маковой росинки во рту не было… Савушкин устало улыбнулся.
— Да, поесть не мешало бы.
— Тогда просим на кухня.
Войдя на кухню, Савушкин обнаружил за столом своих бойцов — с немалым аппетитом орудующих ложками над своими тарелками. Посреди стола стояло большое фаянсовое блюдо с чем-то до жути ароматным — от исходящих от блюда запахов у Савушкина в буквальном смысле слова закружилась голова. Капитан без лишних слов взял из стопки чистую тарелку и наложил себе изрядную порцию каких-то тушёных овощей с мясом. Однако, похоже, эта Моника знает своё дело туго…
Утолив первый голод, Савушкин оборотился к старшине, вытирающему хлебом свою тарелку:
— Олег, что ты думаешь об этих галичанах?
Костенко пожал плечами.
— А шо я должен об них думать? Предатели. Гниды.
— Я не об этом. Я ведь до войны бывал в западной Украине — Сокаль, Ковель, Перемышль… Там же ж на всех перекрестках распятия стоят, все в рушниках…. В каждой хате — иконостас, а на церковные праздники такие крёстные ходы, как у нас демонстрации на Первое мая… А эти — костёл ограбили. Вот как так-то?
Костенко махнул рукой.
— Тварюки. Та и не верующие они, так, пыжатся друг перед другом… Напоказ их вера. Униаты, одно слово….
