— Зато у нас, благодаря ему — есть.
Шум боя всё отдалялся, и разведчики уже не могли различить, кто стреляет — но то, что стрельба не прекращалась, внушало определённые надежды. Даже Савушкин начал было думать, что старик под шумок может уйти — как вдруг перестрелка мгновенно смолкла.
Пересохшими губами Савушкин промолвил:
— Всё. Отстрелялся штабс-капитан Энгельгард… — сняв кепи и помолчав, добавил: — Вот что, хлопцы. Если кто-то останется в живых после войны и окажется в Ленинграде — то обязательно зайдите на кафедру географии Ленинградского университета. И расскажите, как их приват-доцент спас нам жизнь в словацких горах…
Котёночкин вздохнул.
— Как наш повар говорил: нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя … Из Библии вроде. Он из священников был, повар наш, под Белгородом на мине подорвался… Старый был уже, непризывного возраста — так он добровольцем… Вот и старик-метеоролог за други свои жизнь отдал — хоть по возрасту и не военнообязанный…
— А мы ему не други. — ответил Савушкин.
— А кто? — удивился лейтенант.
— Мы ему русские. Как и он нам… был.
О том, что иногда очень важно оставить о себе незабываемые воспоминания…
— Женя, ты сводку записал?
Утро застало разведчиков в густом еловом лесу у подножия гор, название которых не было обозначено даже на карте — что, впрочем, Савушкина нисколько не тревожило. Местечко Вельке Ровне от их стойбища просматривалось внизу, километрах в полутора, вполне ясно, и куда дальше двигаться — было, в целом, понятно, к тому же полное отсутствие каких-либо признаков войсковых подразделений — не важно, немецких, словацких или ещё каких — внушало определённый оптимизм. Посему капитан решил поинтересоваться ситуацией в мире.
Радист пожал плечами.
— А чё там записывать? Пока мы в плену сидели, а потом от немцев тикали — наши успели начать и кончить войну с Болгарией, генералов каких-то немецких по этому случаю там прихватили…. Румыны теперь с нами вместе воюют с немцами, занимают города и сёла западнее Плоешти. В Польше наши пытаются пробиться к Варшаве — бои под Ломжей… Вроде всё. Ну и там прочий ливер — как наши сбивают немцев и сжигают их танки, ну и про всяких пленных ефрейторов… Как обычно.
— Про Словакию?
— Про Словакию ничего.
— Володя, доставай карту. Займёмся рекогносцировкой. Некрасов, наблюдать за деревней, Костенко и Строганов — умываться и приводить себя в божеский вид.
Лейтенант достал карту, вышел из «хорьха», расстелил её на капоте и доложил:
