— Welche Sprache sprichst du am liebsten? Für mich sind sowohl Deutsch als auch Russisch nicht Muttersprachler, aber ich besitze sie erträglich.[37]
Капитан едва заметно усмехнулся. С козырей зашёл комиссар…. Ну и правильно, чего тянуть кота за хвост! И ответил так же негромко:
— Давайте по-русски, чего уж там…
— Хорошо. Правда, мой русский не есть совсем настоящий, но я два года пробыл на Восточный фронт.
— Воевали? — Спросил Котёночкин.
— Тридесят один артиллерийский пулк. Ординарский для командир чварта батарея. Сначала Украина, Винница, Бела Церковь… Потом Днепр. Потом был под Харьков, в май четыредесят два год наш пулк потерпел… Как это по-русски, катастрофа?
— Поражение, — подсказал Савушкин.
— Да. Поражение. — Комиссар смолк, собрался с мыслями и продолжил: — Я забил представится. Я есть комиссар други пехотны батальон. Называюс Рудольф Яшик. С Кисуц. Это у нас горы и река така — Кисуца, тут недалеко. Можно сказать, я абориген, — и, сказав это, комиссар чуть застенчиво улыбнулся.
— А после Харькова? — Спросил Савушкин.
— Наш пулк вывели в резерв, дали новый гаубица и солдаты з офицерами — и мы в осень четыредесят два год оказались на Кубань. Кавказ. Станица Горячий Ключ…
— Ого! — изумился лейтенант.
Комиссар усмехнулся.
— Да, два с половина тисяча километр от Кисуц… Там наш пулк дали по батарея разный немецкий батальон, наш батарей сгинул подчас марш район Тихорецкая. С рассвет пришли танки и всё раздавили… Оставших живым солдаты и офицеры вывезли Ростов и далей Житомир. В апрель четыредесят три год я и мой друг Павел Гавалда попали под военный суд… или как правильно будет по-русски?
— Трибунал, — подсказал капитан.
— Да, трибунал. Обвинение в дезертирах. И коммунистический пропаганда. Суд отправил меня домой в военная тюрьма Ружомберок. Неделю назад освободили…
Савушкин понял, отчего комиссар так скверно выглядит — тюрьма, хоть словацкая, хоть немецкая — никого не щадит… Нездоровая бледность лица, мешки под глазами, впалая грудь, время от времени прорывающийся сухой, резкий, рваный кашель — сколько, интересно, он отсидел? Ладно, пока не до этого…. Савушкин спросил Яшика:
— Товарищ комиссар, что решил комбат по нашему поводу? И как наши ребята?
Словак улыбнулся.
— Спят, едят, играют карты и ругают наши разносчики питания — мало еды. Надо болше…
Значит, хлопцы в порядке… Савушкин покачал головой:
— Это хорошо, но нам важно знать, что нас ждёт.
Комиссар помолчал, а затем, что-то для себя решив — ответил:
