— Ich bitte Sie, mich und meine Leute zu befreien und uns zu erlauben, unsere Reise fortzusetzen. Am Ende sind wir nicht Militär, wir sind Bauherren…[20]
Тут парень со звездой, довольно ехидно улыбнувшись, промолвил:
— Wir haben einige Fragen. Auf die wir gerne Antworten bekommen…[21]
Савушкин кивнул.
— Bitte.
Комиссар, покопавшись в ящике стола, выложил потрёпанную записную книжку в серой обложке — в которой Савушкин, про себя выругавшись, узнал шифроблокнот своего радиста.
Штатский продолжил:
— Der Radiosender Ihrer Gruppe ist amerikanisch und erscheint im Juni dieses Jahres.[22] — Помолчав, добавил: — Und fünf Kilogramm Sprengstoff — zusammen mit zwanzig Zündern…[23]
Савушкин развёл руками.
— Jeder benutzt Trophäen. Ihre Armee ist keine Ausnahme, auf dem Hof sah ich einen polnischen Panzerwagen…[24] — И снисходительно добавил: — Wir sind Pioniere, wir können nicht ohne Sprengstoff sein…[25]
— Gut. Sagen wir mal.[26] — Иронично улыбнувшись, продолжил: — Vor dem Krieg arbeitete ich als Zeichner im Architekturbüro von Pan Shimek in Nitra.[27] — Достав из вещмешка кипу чертежей, наскоро смайстряченных лейтенантом Котёночкиным в Венгерской Горке, насмешливо кивнул на них и произнёс: — Wirst du deine Befestigungen nach diesen Zeichnungen bauen?[28]
Вот чёрт въедливый…. И ведь не скажешь же ему, что чертежи эти — для фельджандармов, а не для профессиональных архитекторов… Савушкин пожал плечами:
— Das sind die Skizzen. Nur in Eile erstellte Entwürfe. Vor Ort wollten wir alles grundlegend machen…[29]
— Angenommen.[30] — кивнул комиссар. А затем, открыв шифроблокнот, подвинул его Савушкину. Вот чёрт! Чёрт! Женя, радист недоделанный! Руки из задницы!
Отработанная страница с последнего сеанса была, согласно инструкции, вырвана и затем сожжена — но сделано это было наспех, в ночи, и часть листочка, который целиком должен был сгореть в Силезских Бескидах — преспокойно затаилась в блокноте. И самое скверное — вместе с обрывком текста! Три буквы в котором — Ы, Ф, и Щ — были старательно обведены красным карандашом…
Комиссар иронично посмотрел на Савушкина.
— Verwendet Todt-Organisation das kyrillische Alphabet für die Funkkommunikation?[31]
Савушкин изо всех сил постарался, чтобы его ответ выглядел максимально безразлично:
— Mein Funker ist Russe. Bei Todt ist die Hälfte der Beschäftigten kein Deutscher. Wusstest du das nicht?[32]
Комиссар кивнул.
— Ich weiß. Ihre Unteroffiziere sind keine Deutschen. Sie sagen, dass die Litauer
