— Тутхун? — Бабушка даже приподнялась на секунду, провела ладонью по своему лицу с глубокими трещинами-морщинами. — Откуда ты такое слово выкопал?
— Я не выкопал, я слышал.
— Это было давно, в далекое, старое время, когда девушек брали насильно замуж — карамчи́ли. Это и называлось «тутхун».
— И тебя тай-аба[2] тоже скарамчил?
Морщинки у глаз старухи собрались в узелок, сухие губы раздвинула улыбка:
— Пок[3], какой ты, Каврис: пока не сведешь начало с концом, покоя не дашь. Настырный! Зачем тебе все это? Что прошло, то прошло.
Каврис знает, как бандиты убили его деда. Они убили его в поле, на глазах у бабушки, за то, что дед отказался идти в белую банду. Но теперь мальчик не хочет просить бабушку, чтобы она рассказывала о деде — слишком расстраивается, и мальчику ее жалко. Вот он и придумал: пусть вспоминает веселое.
— Расскажи, а то спать буду.
— Хитрец… Что с тобой поделаешь? Хотя и давно это было, но прошлое вижу ясно, как сегодня. О, как быстро летят годы, мой мальчик! И твой дедушка не обошелся без тутхун. Хоть и не принято было спрашивать у девушек согласия, но он меня спросил. Я же отказала наотрез: неказистым он мне тогда показался, да и глупа была — всего шестнадцать. Не держала даже мысли, что меня могут скарамчить, не стереглась нисколько… Как-то взяла ведра и коромысло и пошла на речку по воду. Одно ведро зачерпнула, нагнулась за вторым, а разогнуться не успела — оказалась в руках твоего тай-аба. Он на быстром коне примчался и, как горный орел, схватил меня, посадил в седло. Сильный, даже шевельнуться не дал. Я в его крепких объятиях была как маленькая птичка — и крикнуть не успела. Когда за мной приехали гонцы, их хорошенько угостили и отправили домой. Они мне нисколько не посочувствовали, уезжали с песней. Сильного человека не осилишь!.. Не сразу пришла любовь. Но потом полюбила его. Был он очень трудолюбив, могуч — настоящий богатырь! Если возьмется за дело, доведет до конца; упорен, настойчив, правдив. Никого не обманет, бывало, и чужого не возьмет. Вора, плута, обманщика, двуличного и подхалима — ненавидел. Дядя твой, Карнил, — весь в отца.
Дядю Карнила Каврис любит не меньше, чем родного отца. Сейчас он служит на флоте, а в моряки, говорят, берут только хороших людей, смелых и выносливых. Каврис хочет быть похожим на своего дядю — моряка.
— А скоро он приедет? — спрашивает мальчик.
— Кто? — не понимает бабушка.
— Дядя Карнил.
— Должно быть, скоро, ты же сам недавно письмо читал.
