В короткие минуты отдыха я представлял, как убиваю их всех, медленно и жестоко ― командиров, смеющихся над «тупой солдатнёй», их прихлебателей, готовых вздёрнуть за любую провинность на первом попавшемся суку своих же полковых товарищей, а особенно этих неприкасаемых, страшных и непостижимых для простых смертных, магов. А как могло быть иначе в стране, которой они фактически управляли.
Магов я ненавидел больше всего, убеждённый, что всё зло исходило от них. Таких букашек, как я они просто не замечали, легко могли втоптать в грязь копытами своих белоснежных коней, укрытых чёрными шелковыми попонами с вышитой серебряной вязью ― их отличительным знаком. Маги с холодными бесчувственными глазами и такими же сердцами в чёрных с серебром одеждах. Их боялись и ненавидели все, а ещё им завидовали. Только не я, мне достаточно было одной ненависти.
Я знал, что никогда не смогу свершить свою месть. Но мечтать-то об этом мне никто не запрещал. А что мне оставалось ― только думать о ней и ещё о скорой, по возможности, быстрой, смерти. Этого я насмотрелся с лихвой. Успел привыкнуть к виду и запаху крови, страшных ран и перекошенным гримасами боли лицам знакомых и совершенно чужих мне людей. День за днём, месяц за месяцем.
А потом это случилось. Противник пустил в ход заклинание, после которого земля встала дыбом, размягчившись, как ледяная каша, образовав многочисленные ямы-ловушки. Они проглатывали солдат, утягивали их вниз и снова закрывались с чавкающими звуками. Где и в какой момент могла открыться такая ловушка ― предугадать было невозможно. Мы все были обречены: и даже наши командиры, и те маги, что не успели вовремя умчаться на своих рысаках подальше от этой катастрофы.
Наш полк стоял в лесу, когда это началось: вокруг дрожала земля, то и дело падали огромные стволы деревьев, выворачивая к небу свои огромные корни, люди и кони обезумели и разбегались в разные стороны, наивно надеясь на чудесное спасение. А я успокоился, наверное, это был шок. Правда, тогда я таких слов не знал и принял как должное приближающийся конец.
«Что плохого в том, что мои мучения закончатся, и я встречусь со своей семьёй?» ― казалось мне, но, когда земля начала осыпаться прямо под ногами, и на собственной шкуре почувствовал это невероятное, быстрое и неотвратимое скольжение вниз, во мне проснулся страх перед смертью. А ещё ― желание жить. Ведь по сути, я был ещё ребёнком.
Пытаясь ухватиться за поднимающиеся корни дерева, закричал так громко, что не сразу услышал идущий откуда-то сверху звонкий и настойчивый голос.
