На моё счастье автобус подъехал точно по расписанию, спасая меня от насмешливых взглядов соседей, которые были в курсе наших с ним отношений.
Дома для Джейн пришлось сочинить историю, как поранился, помогая отцу ремонтировать сарай, и хоть мне было стыдно врать любимому человеку, но ещё больше пугать её своими «заскоками» я не собирался. Вечером, накинув на плечи тёплый кардиган и, прихватив с собой пару банок пива, открытых для меня заботливой женой, вышел в наш небольшой сад за домом. Осень подступила уже совсем близко, и по вечерам было прохладно, но до заморозков сад сохранял свою первозданную красоту.
Я любил здесь отдыхать или уходить далеко на пустынный в это время берег озера и бродить по нему, не глядя на часы. Но сегодня остался в саду. Не знаю почему, но слова отца о банде и моём хулиганском детстве почему-то никак не укладывались в голове. Я не такой ― мирный, спокойный, неконфликтный человек.
Сделал глоток из банки и усмехнулся: «Спокойный, да неужели? А что тогда у меня с руками, что сегодня вытворял? Неужели в россказнях отца есть зерно правды, забытой мной после аварии автобуса много лет назад?» Я был расстроен и поэтому, наверное, вернувшись домой, выпил ещё. Получилось больше, чем обычно себе позволял, зато уснул быстро, несмотря на ноющую боль в руках.
И вот во сне меня накрыло. Это был не обыкновенный сон: события, которые мне приходилось переживать, были настолько реальны, что сразу заставляли поверить в возвращение утраченных воспоминаний. Оказавшихся совершенно не такими, как я ожидал.
Сначала увидел себя стоящим на пепелище того, что раньше было моим «настоящим» домом. Там, под его обломками оставались родители, сёстры и два старших брата, все мертвые. Я ещё не успел осознать свою потерю, как деревенский староста, несмотря на мой юный возраст, втолкнул меня в нестройную колонну новобранцев для пополнения поредевших рядов нашей армии.
Была осень, предзимье, всепроникающий холод и подмерзающая по ночам грязь. Вонь солдатских палаток и крови, усталость от многодневных переходов, крики командиров, удары плетью за любое неповиновение, холодные, надменные взгляды магов, проезжавшие мимо на своих ухоженных, как и они сами, лошадях. И моя ненависть к ним всем, а ещё непонимание того ― зачем я здесь?
Эта проклятая война между соседними государствами за пустынные, но такие многообещающие, по словам магов, земли продолжалась десятилетиями. Война богатых за ещё большие богатства, из-за которой у меня, пятнадцатилетнего мальчишки, на глазах погибла вся семья. «Ненавижу их!» ― повторял я изо дня в день, только эта ненависть и помогала мне держаться.
