Соперник подловил врага на шаге, обрушив конец меча на буйную голову казака.
Бамбук со свистом рассёк воздух и… гулко стукнул кончиком по полу, ибо русский, непостижимым образом, не попал «под раздачу».
Самурай дико взвизгнул и нанёс несколько быстрых вертикальных ударов по фигуре противника, словно вознамерился кочан капусты нашинковать.
Бамбук выбил ритмичную дробь кончиком по полу — казак лишь вертел корпусом, убирая плечи с траектории удара. Казалось, русский превратился в бесплотного призрака — меч ни разу не задел казака. Высокий воин, будто невесомая бабочка, порхал над полом. В тиши не слышалось даже его шагов — зал заполняли лишь: стук бамбука, шуршание просторных одежд самурая, его поступь и натужное сопение.
Соперник на мгновение остановился, перевести дух.
Казак молниеносно взорвался серией ответных выпадов — все достигли цели.
Под градом ударов, оглушённый самурай согнул плечи, выронил выбитый из рук меч, а затем, приняв на грудь мощный поперечный толчок бамбуковым «дрыном», опрокинулся на спину, словно сваленная ударом биты кегля.
Казак бросил пренебрежительный взгляд на распластавшуюся куклу и обернулся к приумолкшей толпе разодетых клоунов. Теперь ни смешков, ни шуток уже никто в адрес косолапого русского не отпускал.
— Что прищурились, узкоглазые, никак — медведя с обезьяной спутали, — подзадорил приунывшую компанию дерзкий парень и, ловко подбросив стопой выпавший из рук поверженного самурая меч, поймал его на лету. — А ну, давай сразу десятком на меня! Оптом, с двух рук, всех отдубасю!
После перевода майора, старому наставнику очень захотелось поглядеть на манеру ведения боя заморским мастером, он выкрикнул десять имён. Знал, что «русский медведь» не покалечит, а задора, в обучении искусству кэндо, ученикам добавит изрядно.
Десять самураев бегом охватили казака кольцом. Сразу все скопом в атаку не ринулись — мешать друг дружке будут. Слаженно атаковали тройками, с криками набегая с разных сторон.
Окажись в руках Алексея настоящие клинки — весь пол куски окровавленной плоти усеяли бы. Бамбуковые «дрыны» лишь постучали, как барабанные палочки по натянутой коже полкового барабана, — сбитые с ног самураи устлали пол.
Остался стоять лишь одиночка, не попавший в атакующие тройки. Парень в замешательстве оглянулся на боевой резерв у стены зала (поверженные на пол противники уже не имели права продолжать «неравную» схватку — быстренько отползли в сторонку). Два десятка обозлённых противников, без команды наставника, занесли над головой мечи и встали в одну шеренгу, вобрав в плотный строй оставшегося на ногах последнего воина.
