Но тут он попытался опереться на сломанную левую руку. Вспышка боли чуть отрезвила. Мутными глазами волшебник посмотрел на огромный сундук. Он вспомнил — что-то очень важное связано с этим сундуком. Но очертания сундука еле угадывались за непонятной, раздражающей огненной завесой. И волшебник поднялся на ноги и, шатаясь, пошел к нему, зажав в кулаке ключ из Проклятого Склепа.
О том, что было потом, милосердная память сохранила только обрывки.
…Он делает шаг вперед и сразу по колено погружается в кипящую лаву. Это больно, ужасно больно, и он кричит. Кричит бессмысленно и жалобно, как раненое животное.
…Он бредет сквозь жидкий огонь, корчась от боли. Шаг, еще шаг… Кажется, плоть на его ногах уже обуглилась и сейчас отвалится от костей. Но вот, наконец, пламя остается позади. Он падает ничком. Пальцы вытянутой вперед руки касаются шершавого бока сундука, и это успокаивает.
…Он пытается вставить намертво зажатый в руке ключ в замочную скважину, все время оскальзываясь в луже собственной крови. Пальцы свело судорогой, они плохо слушаются. Наконец замок щелкает, открывается и с громким лязгом падает. Он сует руку под крышку, отпихивает что-то длинное и кожаное; пальцы смыкаются на прохладном горлышке бутыли.
Странно, но горлышко чуть промялось под рукой. По руке словно пробежал разряд — в него хлынула животворная энергия. Боль от ожогов сразу приутихла, в голове прояснилось. Тьма отступила, хоть и продолжала маячить где-то на заднем плане. Мазириан пришел в себя.
Оглядевшись, с трудом ворочая головой, он с минуту обалдело смотрел на шипящую лаву. Вот это да! Похоже, он в беспамятстве добрался до… Ну конечно! Вот он — вожделенный клад Катакомб! Мазириан вытащил окрепшую руку с бутылью из сундука и осмотрел ее в тускло-красном свете бурлящей лавы.
Впрочем, свет оказался не нужен — бутыль сама по себе испускала тихое светлое сияние. Но куда ярче было сияние, не видимое глазу: бутыль мягко пульсировала от сокрытой в ней Силы. Какой-то эликсир. И могущественный, раз одно прикосновение привело его в себя!
Он прижал горлышко бутыли к пересохшим губам и глотнул. Попытался глотнуть. Из бутыли не вылилось ни капли!… Волшебник потряс ее — никакого бульканья. Он пригляделся внимательней — похоже, бутылка и ее содержимое составляли одно целое. Что-то он слышал о таких эликсирах; какой-то очень старый фокус… Ну что ж, почему бы и не попробовать?
Чувствуя себя полным дураком, Мазириан впился зубами в прохладный округлый бок бутыли. И она подалась! Откушенный кусок посудины мгновенно стал жидкостью у него во рту, мягким пламенем прокатился по пищеводу. И сразу начисто прошла боль от ожогов, зато вдруг заболела левая рука: восстанавливались нервы.
