Худой, долговязый человек, который был не кто иной, как скотопромышленник, знакомый читателям по кентуккийской гостинице, сел и закурил трубку, скривив губы в язвительной усмешке.
Прерванный разговор подхватил стройный молодой человек с умным, добрым лицом. Он сказал:
— В Священном писании можно прочитать не только проклятия Ханаану. Там говорится: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними».
— Да, незнакомец, таким, как вы да я, этот текст растолковывать не требуется, — поддержал его скотопромышленник Джон и, запыхтев трубкой, окутался клубами дыма, точно огнедышащий вулкан.
Молодой человек, видимо, хотел добавить еще что-то, но в эту минуту пароход остановился, и пассажиры, как водится, дружно повалили к борту посмотреть на пристань.
— Эти двое оба священники? — спросил Джон пассажира, который шел рядом с ним.
Тот утвердительно кивнул.
Лишь только с парохода спустили трап, какая-то негритянка взбежала по нему, растолкала толпу, кинулась туда, где сидела партия невольников, и со слезами, с рыданиями прильнула к груди той покупки Гейли, которая в списке аукциониста значилась как «Джон — 30 лет», а ей приходилась мужем.
Но стоит ли рассказывать их историю? Мы слишком часто, чуть ли не ежедневно, слышим о порванных сердечных узах, о беззащитных людях, загубленных ради прибылей и удобств людей сильных. Нет! Не будем говорить об этом! Такие истории доносятся до нас отовсюду — доносятся они и до слуха того, кто не глух, хотя молчание его длится долго.
Молодой священник — поборник справедливости и добра — стоял, скрестив руки на груди, и молча наблюдал за этой сценой. Потом он перевел взгляд на Гейли и проговорил глухим, срывающимся голосом:
— Друг мой, как вы можете, как вы осмеливаетесь заниматься таким ремеслом? Посмотрите на этих несчастных! Вот я еду домой, к жене и сыну, радуясь предстоящей встрече с ними, и тот же самый колокол, который возвестит мне, что минута ее приближается, навсегда разлучит этого несчастного человека с его женой. Попомните мое слово, господь взыщет с вас за такой грех!
Гейли молча отвернулся от него.
— Вот видите, — сказал Джон, трогая работорговца за локоть. — Священники не все на один покрой. Этот проклятий Ханаану не одобряет.
Гейли буркнул что-то себе под нос.
— Мало того, — продолжал скотопромышленник. — Может быть, господь бог тоже этого не одобрит, когда вам, как и всем нам, смертным, придется отдавать ему последний отчет в своих делах.
