Аукционист зычным голосом попросил толпу податься назад и объявил о начале торгов. Дело пошло без заминки. Негры продавались один за другим, и по хорошим ценам, что свидетельствовало о большом спросе на этот товар. Гейли купил двоих.
— Ну-ка, юнец, — сказал аукционист, дотрагиваясь молоточком до Альберта, — встань, пройдись, покажи себя.
— Поставьте нас вместе… вместе…. Будьте так добры, сударь! — забормотала старуха, крепко уцепившись за сына.
— Убирайся! — грубо крикнул аукционист, хватая ее за руку. — Ты пойдешь напоследок. Ну, черномазый, прыгай! — И с этими словами он подтолкнул Альберта к помосту.
Сзади послышался тяжкий стон. Мальчик оглянулся, но останавливаться ему было нельзя, и, смахнув слезы со своих больших черных глаз, он вспрыгнул на помост.
Глядя на его прекрасное, гибкое тело и живое лицо, покупатели стали наперебой набавлять цену. Он испуганно озирался по сторонам, прислушиваясь к выкрикам. Наконец аукционист ударил молоточком. Мальчик достался Гейли. Его столкнули с помоста навстречу новому хозяину. На секунду он остановился и посмотрел на мать, которая, дрожа всем телом, протягивала к нему руки.
— Сударь, купите и меня, богом вас заклинаю… купите! Мне без него не жить!
— У меня тоже долго не протянешь, — сказал Гейли. — Отстань! — и повернулся к ней спиной.
Со старухой покончили быстро. Ее купил за бесценок собеседник Гейли — по-видимому, человек жалостливый. Толпа стала расходиться.
Негры, сжившиеся друг с другом за долгие годы, окружили несчастную мать, которая так убивалась, что на нее жалко было смотреть.
— Последнего не могли оставить! Ведь хозяин столько раз обещал, что уж с ним-то меня не разлучат! — горестно причитала она.
— Уповай на господа бога, тетушка Агарь, — грустно сказал ей старик негр.
— А чем он мне поможет! — проговорила она сквозь рыдания.
— Не плачь, мама, не плачь! — утешал ее сын. — Ты досталась хорошему хозяину, это все говорят.
— Да бог с ним, с хозяином! Альберт, сынок мой… последний, единственный! Как же я без тебя буду?
— Ну, что стали? Возьмите ее! — сухо сказал Гейли. — Все равно она своими слезами ничего не добьется.
Старые негры, действуя и силой и уговорами, оторвали несчастную от сына и повели ее к повозке нового хозяина.
— Ну-ка, идите сюда, — сказал Гейли.
Он вынул из кармана наручники, надел их на негров, пропустил через кольца длинную цепь и погнал всех троих к тюрьме.
Несколько дней спустя Гейли благополучно погрузил свои приобретения на пароход, ходивший по реке Огайо. Эти негры должны были положить начало большой партии, которую он и его подручные намеревались составить по пути.
