Ева повесила голову и отвернулась от матери.
— Мари, оставьте ребенка в покое. Пусть поступает, как хочет, — сказал Сен-Клер.
— Но подумайте о ней! Как она будет жить, когда станет взрослой! — воскликнула Мари.
— Это один бог ведает! — ответил он. — Знаю только одно: на небесах ей будет лучше, чем нам с вами.
— Папа, не надо! — тихо проговорила Ева, тронув его за локоть. — Не огорчай маму.
Кузен, вы поедете с нами в церковь? — спросила мисс Офелия, круто поворачиваясь к нему.
— Нет, благодарю вас.
— Сен-Клер, вы хоть бы раз в жизни съездили! — сказала Мари. — В вас нет никакого религиозного чувства. Это просто неприлично!
— Знаю, — сказал Сен-Клер. — Но вы, дамы, ездите в церковь для того, чтобы вас там научили, как преуспеть в жизни, и тень вашей респектабельной набожности падает и на нас. А уж если бы я собрался в церковь, то, пожалуй, лишь в ту, куда ходит няня. Там, по крайней мере, не заснешь.
— Что-о? К этим крикунам методистам? Какой ужас!
— Куда угодно, Мари, только не в вашу респектабельную церковь. Это же Мертвое море скуки! Нет, вы слишком многого от меня требуете! Ева, неужели тебе хочется ехать? Останься дома, — мы поиграем с тобой во что-нибудь.
— Спасибо, папа… Нет, я все-таки поеду.
— Но там же смертельная скука!
— Да, правда, иногда бывает скучно и клонит ко сну, но я стараюсь не дремать.
— Тогда зачем же туда ездить?
— Знаешь, папа, — шепотом сказала девочка, — господь хочет, чтобы мы были с ним, так мне тетушка говорила. Неужели же трудно выполнить его волю? Ведь он дает нам все!
— Какая ты у меня милая, хорошая девочка! — воскликнул Сен-Клер и поцеловал ее. — Ну, хорошо, поезжай… и помолись там за меня.
— Я всегда за тебя молюсь, — ответила Ева, садясь следом за матерью в экипаж.
Сен-Клер послал ей с веранды воздушный поцелуй, провожая удаляющуюся коляску полными слез глазами.
— Евангелина! Какое правильное имя тебе дали! — прошептал он. — Ты ангел, ниспосланный мне богом!
Эти светлые чувства владели им недолго. Он закурил сигарету, взялся за газету «Сущий вздор» и тут же забыл о своем порыве. Но не будем винить его — разве мало таких людей на белом свете?
— Со слугами надо быть приветливой, ровной, Евангелина, — наставляла Мари Сен-Клер свою дочь по дороге в церковь, — но обращаться с ними, как с родственниками, как с людьми, равными нам по положению, совершенно непозволительно! Если б няня заболела, неужели ты бы уложила се к себе в постель?
— Я бы с удовольствием это сделала, мамочка, — сказала Ева, — потому что тогда мне легче было бы ухаживать за ней, и постель у меня мягче, чем у нее.
