Том вошел в будуар. Он увидел бархатные ковры, зеркала, картины, статуи, занавеси — и пал духом, точно царица Савская перед Соломоном. Ему даже страшно было шевельнуться посреди всего этого великолепия.
— Вот, Мари, — сказал Сен-Клер жене, — наконец-то я смог выполнить ваш заказ на кучера. Он черен и почтенен, как похоронные дроги, и с такой же скоростью будет возить вас. Ну, откройте глаза и полюбуйтесь на него. Надеюсь, теперь вы не будете жаловаться, что я перестаю о вас думать, как только уезжаю из дому.
Мари открыла глаза и, не поднимаясь с кушетки, осмотрела Тома с головы до ног.
— Он, наверно, пьяница, — проговорила она.
— Нет, мне рекомендовали его как смирного, непьющего негра.
— Будем надеяться, что это так. Впрочем, я на многое не рассчитываю.
— Дольф! — крикнул Сен-Клер. — Сведи Тома вниз. И не забывайся! Помни, что я тебе говорил.
Адольф грациозными шажками засеменил по веранде, и Том, тяжело ступая, двинулся за ним.
— Настоящий бегемот! — сказала Мари.
— Бросьте, Мари! — сказал Сен-Клер, присаживаясь на пуф возле кушетки. — Смените гнев на милость и удостойте меня хоть одним ласковым словом!
— Вы проездили лишних две недели, — надув губы, проговорила она.
— Я же писал вам, что вызвало задержку!
— Это называется «писал»! Несколько строк, и таких холодных!
— Ах ты боже мой! Мне не хотелось пропускать почту, и я решил — лучше послать короткое письмо, чем совсем никакого.
— У вас всегда так! Всегда! — воскликнула Мари. — Отлучки длинные, а письма короткие.
— Ну, хорошо! — Сен-Клер вынул из кармана красивый бархатный футляр и раскрыл его. — Посмотрите, что я вам привез из Нью-Йорка.
Это был дагерротип, выполненный мягко и четко, точно гравюра, — Ева рука об руку с отцом.
Мари бросила на него недовольный взгляд.
— Почему у вас такая неестественная поза?
— Насчет моей позы мнения могут быть разные. Вы лучше скажите, правда, большое сходство?
— Если мое мнение так мало стоит, тогда нечего и спрашивать, — ответила Мари, захлопнув футляр.
«Ну, что ты поделаешь с этой женщиной!» — мысленно воскликнул Сен-Клер, а вслух сказал:
— Нет, в самом деле, Мари, как, по-вашему, похоже? Перестаньте же капризничать!
— Как это нечутко с вашей стороны — требовать, чтобы я что-то рассматривала, о чем-то говорила! У меня с самого утра мигрень, а с вашим приездом в доме поднялся такой шум, что я теперь просто полумертвая.
— Вы подвержены мигреням? — спросила мисс Офелия, внезапно возникая из глубины кресла, где она сидела в полном молчании и прикидывала мысленно стоимость обстановки будуара.
