— Да, очень красиво, — сказала мисс Офелия, выходя из коляски, — хотя на мой вкус в этой красоте есть что-то несовременное и даже варварское.
Том спрыгнул с козел и, улыбнувшись довольной улыбкой, огляделся по сторонам. Не надо забывать, что негры — выходцы из самой экзотической страны на свете — питают страсть ко всему яркому, красочному, пышному и, отдаваясь этой страсти, вызывают насмешки белых людей, обладающих более утонченным и строгим вкусом.
Сен-Клер, натура эпикурейская, ответил усмешкой на отзыв мисс Офелии о его владениях и, повернувшись к Тому, черное лицо которого так и сияло от восторга, сказал:
— Ну, дружище, тебе, я вижу, здесь по душе?
— Да, хозяин, у вас все, как надо.
Пока они переговаривались между собой, вещи составили на землю, с возницей расплатились, и навстречу хозяину с верхних и нижних галерей высыпала толпа слуг всех возрастов. Впереди стоял разодетый по последней моде молодой мулат. Этот важный франт изящно помахивал надушенным батистовым платком, стараясь осадить негров на дальний конец веранды.
— Назад! Назад! Мне стыдно за вас! — покрикивал он. — Хозяин только ступил под сень родного дома, а вы мешаете ему насладиться встречей с близкими.
Все попятились, пристыженные этой пышной речью, и столпились в углу веранды, на почтительном расстоянии от Сен-Клера — все, кроме двоих рослых негров, которые взялись за чемоданы и сундуки.
Отпустив экипаж, Сен-Клер никого перед собой не увидел, кроме изящно раскланивающегося мулата в белых брюках и в атласном жилете с пропущенной по нему цепочкой от часов.
— Это ты, Адольф? — сказал он, протягивая ему руку. — Ну, как поживаешь, друг мой любезный?
И Адольф разразился импровизированной приветственной речью, каждое слово которой обдумывалось им в течение последних двух недель.
— Хорошо, хорошо, Адольф, ты молодец, — сказал Сен-Клер своим обычным небрежно-шутливым тоном: — Позаботься о багаже, а я сейчас выйду к людям. — И с этими словами он повел мисс Офелию к парадной гостиной, выходившей дверями на веранду.
Тем временем Ева птичкой порхнула мимо них в соседний маленький будуар.
Темноглазая, с болезненным цветом лица женщина приподнялась на кушетке навстречу ей.
— Мама! — радостно крикнула Ева и бросилась обнимать ее.
— Осторожней, дитя мое! Довольно, не то у меня опять разболится голова, — сказала мать, томно целуя девочку.
Вошедший следом за Евой Сен-Клер обнял жену, как подобало нежному супругу, и представил ей свою кузину. Мари с любопытством посмотрела на мисс Офелию и приветствовала ее учтиво, но столь же томно. А у дверей будуара уже толпились слуги, и впереди всех стояла почтенная пожилая мулатка, дрожавшая от радости и нетерпения.
