— Расскажи мне историю, — говорю я, зевая.
— Какую? — бормочет он, целуя меня в голову.
— Любую. Как и те, которые ты мне рассказывал, когда мы были молоды.
— Хорошо, — он делает паузу и крепче меня обнимает. — Жила была маленькая девочка по имени Кассия. Обычно она гуляла в одиночестве и говорила сама с собой.
Я толкаю его.
— С растениями, а не с собой.
Он смеется.
— О, верно. Раньше она говорила с растениями. Однажды маленький мальчик по имени Джетер спросил ее…
— Джетер? — спрашиваю я, глядя на него через плечо. — Как бейсболист?
Оливер смеется и качает головой, прижимаясь ко мне.
— Я и забыл, сколько еще раз ты меня будешь перебивать, — говорит он мне в шею.
— Ну, ты всегда говорил о том, какая я странная, потому что слушаю твои истории.
Его вздох посылает дрожь по моему телу.
— Хорошо, тогда перейдем к шуткам.
Я стону.
— Ненавижу твои шутки.
— Ты не можешь мне это говорить! — издевается он, когда его руки тянутся вниз по моему телу. — В чем ты?
Мои глаза открылись, и я рада, что мы в темноте.
— Это одна из рубашек Уайта, — шепчу я.
Руки Оливера перестают двигаться по моему животу.
— Ты много его вещей хранишь?
Я отвернулась и обхватила подушку. Он делает то же самое.
— Только рубашки. Я отдала его родителям фотографии и другие вещи, которые я не хотела видеть, но никак не могу избавиться от рубашек.
— Это потому, что ты скучаешь по нему? — спрашивает он.
— Плохо, что на днях меня интересовал этот же вопрос? Что все эти вопросы внезапно появляются у меня в голове?
Оливер проводит тыльной стороной ладони по лицу.
— Какие?
— Ты действительно хочешь знать?
— Конечно. Я хочу знать все, что ты хочешь мне рассказать.
Я молчу еще немного и снова удивляюсь, почему он действительно занял место Марлона на фотосессии. Может быть, он просто защищал меня, на самом деле, это не был его способ пометить территорию. В конце концов, это Оливер. Он действительно не помечает территорию, он просто перемалывает на бульдозере и уходит, прежде чем он даже заметит повреждение.
— Хорошо. Ну, когда он только умер, я чувствовала, что не могу дышать, особенно ночью, когда была одна, но со временем все стало лучше…
— А теперь?
— А теперь, иногда я совсем не скучаю по нему, — шепчу я. Я чувствую себя неблагодарной…неверной. Как будто это позорные мысли, не говоря уже о том, чтобы озвучивать их вслух, особенно Оливеру. Я поворачиваюсь и снова погружаюсь в тепло Оливера.
— Это нормально если ты будешь счастлива после него. Ты знаешь это? — говорит он, снова мне в шею.
