То, как она прочистила горло, вернуло мое внимание к ней, положив конец извращенному рассматриванию её повзрослевшего тела.
— Ты так выросла, — сказал я, прежде чем смог остановить себя, поежившись от звука моего голоса, таким нуждающимся, хриплым и, черт бы его побрал, отчаянным. Я ожидал, что она закатит глаза, как обычно делала, но эта девушка, эта долбаная девушка посмотрела на меня и улыбнулась самой сексуальной улыбкой, которую я когда — либо видел. Я только что был на вечеринке полной горячих и улыбающихся девушек, но улыбка Элли была медленной и чувственной, хотя она не прилагала никаких усилий для этого. Это просто была её улыбка, та которую видел столько, сколько себя помню. Пользоваться такой улыбкой, этой ее повзрослевшей версией было незаконно.
— Ты подкатываешь ко мне? — спросила она соблазнительным тоном, который поразил меня до чертиков.
— Это зависит… — сказал я, пододвигаясь к ней, забыв, что нахожусь в доме своего лучшего друга и это его младшая сестра. Пришедшую мне было в голову мысль о том, что Вик может нас найти, я сразу же отогнал. В тот момент под небом, полным звёзд, вместе с грустной Эстель, все, о чем я мог думать — это заставить её улыбаться.
— От чего зависит? — прошептала она.
— Сработает ли это, — прошептал я в ответ, гладя её по спине. Мне не стоило этого делать, потому что теперь я знал, что на ней нет лифчика под её тонкой кофточкой, и это знание разбудило все, что находилось у меня ниже пояса.
Она мягко покачала головой, её глаза метались между моими глазами и губами, как будто она представляла мои губы на своих. Мне не должна нравится эта идея.
— Нет, — сказала она наконец.
— Почему ты плачешь? — спросил я, убирая волосы ей за ухо, чтобы лучше рассмотреть её. Покачивание её ноги привлекло моё внимание, и я увидел, что она одета в юбку.
— Что черт возьми произошло?
— Я в четвертый раз ушибла колено в танце и, когда сегодня пошла к доктору, думала, что мне снимут бандаж как в прошлый раз, но он сказал, что у меня разрыв крестообразной связки левого колена, и я не смогу танцевать, — сказала она хриплым шепотом. Элли отвернулась, а я заметил новые слёзы, собирающиеся в уголках её глаз. — Мои мечты о Джуллиарде исчезли. Не то чтобы у меня был реальный шанс, но теперь все разрушено.
Мне нечего было ответить. Всю свою жизнь Эстель танцевала и рисовала, но танец был её страстью, её светом. В её танце вы могли увидеть её чувства, что при этом испытывала и как она это любила.
