— Может, дадите нам уйти? — спросила она, всхлипывая. — Этот полицейский, что стоит там, не выпускает нас отсюда, а я думаю, что там с детьми, и просто хочу домой!
Это детски-наивное заявление прозвучало явно истерически.
Эли открыл дверь и что-то сказал полицейскому у входа. Михаэль заметил, что полицейский поспешил в направлении синего корпуса.
— Что Тирош намеревался делать в Тель-Авиве? — снова обратился Михаэль к Тувье.
— Я точно не знаю, — растерянно ответил тот.
«Он сам выглядит как труп», — подумал Михаэль.
— Надо думать, что-то связанное с женщинами, — сказал Кальман Аронович, привстав со своего места. Злоба в нем на какое-то мгновение вытеснила страх. Михаэль спросил о семейном положении Тироша.
— Убежденный холостяк, — ответила Шуламит Целермайер, — ни одного родственника у него в стране нет.
И тут последовал неотвратимый вопрос, задавая который Михаэль всегда чувствовал себя сыщиком из телефильмов:
— Кто, по вашему предположению, мог быть заинтересован в его смерти?
Наступила напряженная тишина. Михаэль внимательно наблюдал за присутствующими. На их лицах было выражение нерешительности, колебания, отчаяния, а на некоторых — желание скрыть свое мнение. Но за всем этим Михаэль увидел, словно за полосой тумана, страх. Он глянул прямо в глаза Адине Липкин. В них был ужас и явное желание что-то скрыть.
— Кто? — спрашивали его глаза у секретарши. Она сделала отрицательный жест рукой:
— Понятия не имею.
И обратила к окружающим взгляд, молящий о помощи.
— Кто-то из вас что-нибудь знает о его политических взглядах? — спросил Эли Бехер.
Напряженность несколько упала, когда Тувье ответил:
— Я думаю, все знают о его политических взглядах, он был активистом «Шалом Ахшав»[4] и писал политические стихи.
Михаэль спросил, был ли он лидером движения, угрожали ли ему.
— Да хватит уже! Многие желали бы его смерти, — выдохнула Шуламит Целермайер и поднялась во весь свой рост. — Не понимаю, почему мы все молчим как в рот воды набрали. Есть студенты, над которыми он издевался; женщины, с которыми он имел связь и порвал ее; их мужья; поэты и литераторы, которых он унижал, да и просто множество людей, которые были бы рады его смерти. Мы просто здесь с ума сходим, а ведь нет никакой связи между этими двумя смертями — его и Идо! Просто случайное совпадение. Просто совпадение, понимаете?
Все молчали.
Тувье смотрел на Шуламит с ужасом, открывая и закрывая рот и опираясь своим худым телом о стену. Арье Клейн смотрел удивленно: не сошла ли она с ума? Дрожащим басом он произнес:
