Идо глянул на Рухаму. Она поспешно опустила глаза.
— Насчет Рухамы не беспокойся, — сказал Тувье, — она оставит нас одних. Верно?
Она кивнула.
В машине Тувье все пытался угадать причины поступка Идо.
— Не надо было позволять ему ехать, — повторял он без конца, — с тех пор как он вернулся, его как подменили.
Рухама не отвечала. В ней пробудилось некоторое любопытство. Идо уже стоял у входа в их квартиру на втором этаже большой многоэтажки в районе Гива Царфатит. На лице его были признаки тревоги.
Когда они зашли в квартиру, на Рухаму накатила усталость, она сказала «спокойной ночи» и пошла в спальню. Она еще слышала шаги Тувье, шарканье сандалий Идо, который последовал за ним на кухню, стук чашек, вопрос Идо:
— Как это включать?
Но в это время она уже была в постели, под простыней, лишней в эту жаркую ночь. Даже открытое окно не помогало. Воздух снаружи был сухой и горячий. Под звук телевизора из соседней комнаты она заснула.
«Есть ли у тебя дыхательная трубка?» — так называлась статья, помещенная на первой странице ежемесячника «К морю». Михаэль Охайон глянул на этот заголовок и улыбнулся. Нет у него трубки и не будет. Он не ныряльщик.
Капитан Охайон, начальник следственного отдела иерусалимского округа полиции, появился в клубе любителей подводного плавания в Эйлате, «но лишь в роли отца», как он категорически заявил своему другу юности Узи Римону — заведующему клубом, который пытался завлечь его на курсы подводного плавания.
— Вода существует для того, чтобы ее пить, купаться, и главное — чтобы в ней плавать, — сказал Узи.
— Но я ведь из Иерусалима, — ответил Михаэль, с опаской глядя в голубые глубины.
— Такого я о тебе не слышал — что ты такой трусишка, — ехидно улыбнулся Узи.
— А что тебе говорили? И кто? — засмущался Михаэль.
— Ой, не спрашивай. О тебе говорят, что с тех пор, как ты развелся, все иерусалимские мужчины держат своих жен дома взаперти. Еще я слышал, что с тех пор, как ты состоишь в следственном отделе, о тебе сплетничают опытные офицеры полиции. Говорят, ты очень крут. Жаль, что здесь нет какой-нибудь женщины, пусть бы увидела, каков ты на самом деле, трусишка!
Лишь близкие друзья этого высокого мужчины с широким лицом и глубокими темными печальными глазами знали о его потаенных страхах. Среди всех прочих — сотрудников полиции, случайных знакомых, начальников и подчиненных, Охайон слыл человеком сильным, мужественным, интеллигентным, заядлым сердцеедом. О нем ходили легенды, так что многие женщины были очарованы им еще до личной встречи.
