Михаэль понимал, что ключ к происшедшему — в поведении Идо на семинаре, в той скрытой борьбе, которая отразилась в фильме. Он взглянул на предисловие к книге, написанное Тирошем, — поэт Тирош открывал читателям и публиковал стихи поэта Фарбера. Он вспоминал также шоковую реакцию Рут Додай и Рухамы Шай, его собственную реакцию на вид трупа Тироша. Похожее чувство охватило его и сейчас.
— Ты просто в шоке, — громко сказал он сам себе.
Эхо его голоса, прокатившееся по комнате, пробудило в нем страх. Снова на него накатила бессильная злоба на Майю, затем снова захлестнула волна жалости к ней, и к себе, и даже к ее мужу. Он попытался стряхнуть все это с себя, встал с кресла и ощутил тяжесть в теле.
Небо начало светлеть. Он зашел на кухню, поставил чайник на огонь, стал под душ, медленно побрился, вглядываясь в свое лицо, ставшее для него вдруг чужим и жестким, с маленькими морщинками у глаз. Чайник засвистел, и он в который раз подумал, что надо купить электрический — этот его раздражает. Он оставил чайник кипеть, медленно вытер лицо полотенцем, жестким, как наждак. Он вспомнил голос Майи: «В Иерусалиме невозможно стирать без умягчителя воды — вода очень жесткая». Он попытался остановить поток слез, когда готовил себе крепкий кофе, и обнаружил, что его рука дрожит, когда размешивал сахар.
Часы на стене кухни — их купил ему Юваль во время поездки с дедом в Швейцарию — показывали пять, зачирикали воробьи, защебетали ласточки, в соседней квартире послышался плач младенца. Он выпил кофе стоя, залпом, напиток ожег ему рот, что он воспринял как должное, во всяком случае, это было четкое и острое физическое ощущение. Он вымыл белую кружку, поставил ее в кухонный шкаф над мойкой и вышел из дому.
— Все уже у начальника, — сказала Циля с озабоченным видом, — он требует подробностей о фильме, который мы позавчера смотрели, говорит, что уже четвертый день следствия, и попросил всех зайти к нему. Я сказала ему, что ты уже идешь, но он в плохом настроении и затребовал дело.
Они стояли у двери кабинета Михаэля, и напряженность в ее голосе заставила его поспешить в кабинет начальника полиции округа. Маленькая приемная была пуста, пишущая машинка накрыта чехлом.
— Удачи, — сказала Циля вполголоса.
Снова утреннее совещание, снова все присутствующие сосредоточенно листали свои распечатки дела, во всех подробностях подготовленные Цилей: отчет патологонатомической лаборатории, фотографии, замечания экспертов, список вопросов, подготовленных для детектора лжи, сами допросы, объяснительные допрашиваемых.
