— Ты не можешь знать, был ли он женат в прошлом. Надо спросить того, кто его знал со времени его прибытия в Израиль. Так, как ты его описываешь, похоже, что он мог жениться молодым, лет в двадцать, а затем сбежать от жены. Может, и ребенок у него есть, возможно, внебрачный.
Шорер стал что-то чертить на бумажной салфетке обгорелой спичкой, которую вынул из переполненной пепельницы. Михаэль напомнил об Арье Клейне, заметил, что и Аронович знал Тироша с давних пор, но никакой душевной близости между ними не было.
— Я так понимаю, — сказал Михаэль, — что Тирош особенно ценил Клейна, уважал его и даже побаивался. Было время, когда он часто бывал у него в гостях. Но с Клейном я еще не беседовал.
Шорер критически взглянул на него:
— Как не беседовал? Ты ведь говорил, что он прибыл в Израиль еще в четверг, а не в субботу, как ожидали на кафедре.
— Из того, что он сообщил на кафедру, что прибудет в субботу, ничего не извлечешь, — улыбнулся Михаэль, глянув на часы, показывавшие девять. Они сидели здесь уже три часа. — Если бы ты видел, как на него все набросились, когда он появился, ты бы понял, почему ему понадобилось скрывать дату своего приезда. Ты пойдешь со мной смотреть фильм?
— Теперь мы можем снова поговорить о Тироше — в связи с баллонами, — сказал Шорер, когда они вышли из здания телецентра. На улице было уже темно, лишь несколько машин проехали мимо, мигая желтыми огнями. Михаэль остановил машину у дома Шорера. Они сидели молча.
— Тирош был в доме у Додаев две недели тому назад, когда Идо Додай вернулся из США. Идо не было. В доме случилось короткое замыкание, и Тирош спустился в кладовку, чтобы принести запасную пробку. Жена Идо спустилась с ним, они были там недолго. Мы сделали серьезный обыск, но ничего не нашли, — объяснил Михаэль.
— А что вы надеялись там найти? — спросил Шорер, держась за ручку машины. — Гвоздику?
— Да нет, я и не надеялся обнаружить что-то серьезное, какие-то явные улики. Теперь, если там даже окажутся отпечатки его пальцев, это нам ничего не даст.
— Так надо узнать, доставал ли он баллоны с угарным газом, — Шорер вышел из машины, — ясно, что между ними что-то произошло.
— Не помню, говорил ли я тебе, что в доме Тироша найдены отпечатки пальцев Додая — на бутылке.
— Не говорил, — с нажимом сказал Шорер, возвращаясь в машину, — какая еще бутылка?
— Бутылка шоколадного ликера.
— Шоколадного ликера? — с отвращением повторил Шорер.
— Да, это единственное, что Додай вообще пил, так сказала его жена; вина, крепких напитков он не употреблял. Во всем доме Тироша отпечатки пальцев Додая найдены только на этой бутылке.
