И он слышит. Он шепчет в ответ из своего угла прежде, чем тьма и пустота космоса забирают Меня к себе:
– Мы всегда убиваем тех, кого любим…
Ох, папа. Мы ведь оба знаем, что это ложь. Все в комнате знают это.
Вы, люди, не убиваете просто так.
Старик и его коллеги медленно обступают Мои останки. Та малая толика, в которой еще теплится Моя всеобъемлющая любовь, слышит отголоски ваших человеческих мыслей. Ощущает вселенский холод научного и практического интереса.
К Моему затухающему сиянию тянутся ваши трубки, совки, колбы.
Вам нужны образцы первоцвета.
– А ты уже цветешь, мальчик?..
– И пахнешь, и пахнешь, и пахнешь…
– Как твоя бабушка, запертая в подвале…
– Пахнешь, пахнешь…
– Как думаешь, она уже нашла свой желтенький цветочек?..
– Цветочек, цветочек, цветочек…
– Как думаешь, она умирала в муках?..
– О, мы расскажем тебе о смерти, мальчик…
– О смерти, о смерти, о смерти…
– Ведь смерть поджидает каждого…
– Каждого, каждого, каждого…
Бедные люди умрут в муках
– Кажется, мы остались на пляже одни, – сказала Ира без эмоций в голосе – просто констатируя факт.
Леша выглянул из-под широкого зонта с резвящимися дельфинами и, щурясь от жестокого полуденного солнца, убедился в правоте жены: по правую и по левую сторону от них узкий песочный пляж был совершенно пуст. Курортники предпочли переждать жару в своих пансионатах и съемных квартирах. Леша брезгливо поморщился, заметив, насколько грязным выглядит безлюдный пляж: граждане отдыхающие не утруждали себя уборкой, и песок устилали бумажки, липкие пакеты, крошки пахлавы, шелуха семечек и бесчисленные батальоны пивных бутылок. За пять дней, проведенных здесь, они с Ирой ни разу не видели уборщиков. Местные жители предпочитали торговлю, и заниматься грязной работой было некому. Единственными чистильщиками этого мусорника, выдаваемого за курорт, были чайки, в огромном количестве кружившие над побережьем. Так что утверждение жены все же было не совсем верным: кричащие птицы мешали их одиночеству.
– Только мы и чайки, – произнес Леша, вытирая со лба пот.
– Да, – сказала Ира.
Леша, учитель русской литературы по образованию, обратил внимание на то, что любая беседа под палящим крымским солнцем автоматически превращается в бессвязный диалог двух сомнамбул. Море заражало ленью, лень вызывала тугоумие, и разговор не клеился.
Он потянулся к полупустому пластиковому стакану, но пиво оказалось неприятно горячим. Леша заставил себя встать, чтобы выбросить пластик в заполненный до краев мусорный бак.
