, но уже, конечно, без объективного анализа социально-экономических тонкостей, с сильным креном в экологическую сторону и в воспевание родовых обычаев.
Потому я и придерживался точки зрения, что бай в ауле был нужен, и писал в своей предыдущей книге: «В этих условиях, в рамках традиционного хозяйства, резко увеличилось значение и роль бая, сохранившего скот и способного к воспроизводству стада. Во-первых, богатые хозяйства зачастую были опорой для скотоводческих общин. Пять хозяйств со стадом 50–60 голов в каждом и бай со стадом в 300 голов составляли оптимальное по размерам хозяйство в 600 голов. Во-вторых, баи были в состоянии обеспечить средствами к пропитанию и работой если не всех, то большинство бедняков и нищих в аулах, тем более что развитие отхожих промыслов, в частности работа на рыболовных угодьях, на добыче полезных ископаемых или в промышленности тогда были развиты исключительно слабо»[101]. Раз так, то и вся политика Казкрайкома по конфискации и ликвидации казахского байства выглядела как политика разрушения казахского кочевого хозяйства в целом и воспринималась как предпосылка к голоду. В рамках такого представления устранение организаторов кочевого хозяйства по любым причинам неминуемо должно было повести к крушению этого кочевого хозяйства, кризису и голоду.
Теперь-то понятно, что это тоже миф, причем миф пропагандистский, работающий на превознесение байства, перекрашенного в почтенных аксакалов. Но настолько ловко скроенный и крепко пошитый, что опровергнуть его почти невозможно. Его создатели прекрасно знали, что казахское байство практически не подвергалось подробным социально-экономическим исследованиям, каких-то детальных данных о роли, месте и значении байских хозяйств не имеется, и потому они могут рассказывать о байстве все, что им придет в голову. В миф о бае-благодетеле можно было верить или не верить, но при этом неверующий в благодетельную роль казахского бая ничем не мог подкрепить свою позицию и мог выражаться лишь голословно, то есть неубедительно.
Насколько богат был киргизский манап?
Меня могут обвинить, что я вдруг, ни с того, ни с сего, переметнулся на сторону тов. Голощекина. Однако же у меня появился интересный источник, который позволяет совсем по-другому взглянуть на казахского бая. Речь идет об опубликованных материалах специальной экспедиции, состоявшейся летом 1927 года, по социально-экономическому обследованию кочевников в Киргизии, выполненному по заказу СНК КиргАССР, возможно, по указанию председателя СНК КиргАССР Юсупа Абдрахманова. В этом исследовании главное место было уделено полному аналогу казахского бая — киргизскому манапу.
