— Нет, — отвечает Джия, понизив голос. — Почему ты говоришь такие вещи?
— Потому что я была на твоем месте, — почти успевает произнести Марин, но, как всегда, отступает. Брент был виртуозом — следы от его побоев оставались тайной для всех. И Марин, как и Соня, и Рани, была его сообщницей, не показывая их никому.
— Джия, — произносит Марин, но уже поздно. Помахав рукой, дочь вылетает из дома с улыбкой, прилипшей к ее лицу. Закрыв дверь, Марин опускается на пол и тяжело дышит.
— Джия ушла в школу? — Радж спускается по лестнице с дымящейся чашкой чая в руке. При виде Марин, сидящей на полу, он подбегает к ней, пролив по дороге чай. Сдобренная специями жидкость растекается по мраморному полу. Марин тупо наблюдает, как лужица достигает ковра, и думает, как отчистить пятно.
— Что случилось, Марин? — спрашивает Радж.
Она пристально смотрит на него. Это ее муж, но он ей совершенно чужой. Марин никогда не рассказывала ему о прошлом, о детстве. Для этого не находилось причин, это было бы лишним. Зачем? К чему жить прошлым, когда ей подвластно будущее?
Муж ей не наперсник, не друг. Она не делится с ним неприятностями и успехами на работе. Они не пересказывают друг другу сны, их жизни не переплетаются. Джия — единственная нить, связывающая их, и если с ней что-то случится, у них не останется ничего общего.
— У Джии синяки на теле, — сознается Марин и отнимает у него руку. — На животе, на спине, а теперь и на руке.
— Что? — он отшатывается. — Как она, черт побери, получила их?
— Я не знаю.
Странная это штука — делиться с кем-то своей ношей. Вы воображаете, что она станет от этого легче, что боль, которая засела в вас, как свинец, ослабнет. Но почти всегда бывает наоборот. Реакция Раджа только напомнила ей о ненормальности положения. Марин отстраняет от себя мысли об этом и сосредотачивается на пятне от пролитого чая, уже полностью впитавшегося в ковер. У пятна причудливые очертания.
— Какая-то болезнь? Но ведь она не может начаться с синяков, правда?
Марин нравится эта мысль, но она упрекает себя за это. Какой родитель пожелает болезни своему ребенку?
— Джия не больна, Радж, — говорит она. — Ее избили.
Он в ярости оборачивается к ней. Когда человек теряется, он набрасывается на первого попавшегося.
— Это ты сделала?
Она медленно поднимается и смотрит ему в лицо — партнеру, мужу, а теперь, когда они оба в отчаянии, врагу. Ей хочется сильно ударить его, чтобы показать ему, что она дочь своего отца, но она пересиливает себя.
