И смех утих так же внезапно.
Вначале и Александру вопрос показался забавным. Но не успел он еще придумать, что ответить, как Максим обратился прямо к нему:
— Я так соображаю: домашним тоже кое-что понимать надо бы.
— Правильно! Вот и кружок бы шире становился! — поддержал его молодой рабочий с пушистыми усами.
— А деды наши запорожцы как говорили: баба в таборе — лиха не миновать, — заерзал на лавке пожилой.
— Истинно: недаром их на железную дорогу работать не пущают.
Шлихтер встрепенулся:
— Слушайте, а ведь веселого в этом мало! У нас всегда кого-то куда-то «не пущают»: женщин простых — учиться, рабочих — в законодательные органы, крестьянина «маломочного» да «недоимочного» — к земле-кормилице… Но обо всем этом вы хоть раз заявляли во время своих забастовок?
— Нам перво-наперво семью чем-то прокормить надо, — выкрикнул тот же пожилой.
Александр грустно улыбнулся и тихо сказал:
— Вот она и беда наша с того начинается, что царизм старается держать народ в темноте… А панки-либералы благодушествуют да стараются примирить нас с царем.
— А что, братцы, разве не так? — взмахнул рукой Максим. — Да у нас, железнодорожников, порядка больше, верно я говорю? А к маслобойщикам или там к табачникам потыкались — дела никакого…
— Я же и говорю: просвещаться надо и крепче организовываться. — Шлихтер пытливо смотрел на присутствующих и лихорадочно думал: удалось ли по-настоящему заинтересовать рабочих?
— Ну а насчет супружницы?.. — весело прервал паузу тот, с пушистыми усами.
Все с хитрецой выжидающе смотрели на гостя. Шлихтер серьезно ответил:
— Логика тут, по-моему, простая. Все мы поняли, что женщину необходимо раскрепостить. Надо вовлекать и жен, особенно тех, кто где-то работает. Но, конечно… — он почесал бородку, — осторожно.
Пожилой снова заерзал и сдержанно вздохнул. По выражению лица Максима было видно, что он удовлетворен. Наверное, славная у него была подруга, которую он все же заблаговременно куда-то спровадил перед собранием. А Александр только теперь вспомнил о Евгении. Представил ее беспокойный взгляд, которым она его встретит, и нетерпеливый вопрос: «Ну как, получилось?..»
Получилось! Многие из железнодорожников, собравшихся в этот вечер у Максима, стали посещать квартиру доктора Волкенштейна. Не все знали, что здесь хранилась социал-демократическая литература, но изучали ее все. И лишь значительно позже, в 1902 году, следствие по делу Полтавской группы РСДРП раскрыло все это. Но Шлихтеры к тому времени были уже в Киеве…
