— Царское правительство никогда не заботилось о народном здравии и сейчас пытается бороться с эпидемией только поповскими молитвами да крестными ходами. Нам чинят всяческие препятствия. Да и официально рекомендуемые для борьбы с холерой меры анекдотические по своей дикости. Так, предписывается… — Он вынул из кармана измятую листовку: — «Пожечь тело больного метлой из крапивы». При головной боли: «Прикладывать к вискам бураки и соленые огурцы». А если болезнь усилилась, «класть хрен на весь живот и держать его до тех пор, пока больной может выдержать его».
— И помогает? — спросил Шлихтер.
— А черт его знает! Наше счастье, что честные люди, рискуя своей жизнью, включились в борьбу с эпидемией. Это наша победа, победа разума, а по существу, — капля в море! Спасибо вот и вам за то, что приехали: будем вместе тащить этот непомерно тяжелый крест.
— Вы правы, доктор, — сказал Шлихтер. — Но мы намерены использовать легальную работу для нелегальной пропаганды. Пусть она не сразу даст всходы. Но зерна должны быть посеяны даже в самые темные души.
— Сашко надеется также, что ему удастся собрать материал для исследования по крестьянскому вопросу. Аграрный вопрос — это его конек! — добавила Евгения.
— Дерзновенная молодость! Готов помочь вам, — сказал Маньковский, продолжая изучающе рассматривать молодых людей. — Но должен предупредить… Не огорчайтесь, пожалуйста, если ваши планы рассыплются, как карточные домики. Жизнь нас не очень балует.
— Поберегли бы вы себя, доктор, — сказал Шлихтер. — Верю, что холера вас не возьмет, но ведь сердце может не выдержать такой нагрузки.
— Вы, к сожалению, правы. У меня и сейчас перед глазами все движется, пятнами какими-то, как в тумане, — проговорил тот слабым голосом. — Пришел-то я предупредить вас, черти вы драповые: не пейте сырой воды! — Он лег, вернее, рухнул на стоящий у стены топчан и сразу же захрапел, со свистом, торопливо, будто боясь, что его разбудят и не дадут выспаться.
— Веселенького мало, — покачал головой Шлихтер. — Придется заменить его в бараке, — и, обуваясь в юфтовые сапоги, добавил: — У холеры отдыха нет!
— Сашко! — испуганно воскликнула Евгения,
— Ты что-то хотела сказать? — поднял брови муж, напяливая капюшон.
— Нет, нет… Я просто так… Делай что хочешь. Бог с тобою.
— Хорошо было нашим предкам, — засмеялся Александр, — перекрестился, и вся нечистая сила пропадала. А ныне черт что-то не очень боится заклинаний. Веселенького мало. — И он ушел.
