Однако была у Игната и другая, для него ни с чем не сравнимая радость, которой он, конечно, не мог поделиться ни с матерью, ни с отцом. По рекомендации учителя Павлова приняли его в члены Российской социал-демократической рабочей партии. Приняли, как и водится, на подпольном заводском собрании, причём без колебаний и сомнений, несмотря на то что полных лет ему только вышло шестнадцать, — знали как ближайшего помощника Алексея Федоровича. Но мало сказать приняли — избрали сразу секретарем организации. Молодому, грамотному, кому, как не ему, взвалить на себя организаторскую работу! И верно угадали — все завертелось в руках Игната, все пошло шибко, радостно как-то. По всем направлениям оживление проявилось: и связь с округой стала налаживаться, и снабжение литературой улучшилось, и крепкие нити завязались с Бежицей — с окружным комитетом РСДРП.
Не ожидали многие, что так споро пойдут дела, и совсем уж удивились, когда от молодого вихрастого чертежника стали получать сложенные вчетверо печатные листки. Знали: выходит газета «Брянский голос», а теперь — свой «Мальцевский рабочий»! Такое дело поднять, чтобы свой печатный орган!..
Лишь учитель Алексей Федорович да несколько самых посвященных ведали, что наладил Игнат выпуск мальцевской газеты в Бежице, в доме члена окружного комитета Григория Панкова, где помещалась скрытная типография. Но готовится подпольная печатня и здесь, в Людинове, — Игнат не раз ездил в Москву и уже привез оттуда свинцовые литеры. Дело за тем, чтобы крепко на ноги стать, включить в активную работу всю Мальцевщину — соседнее Дятьково с хрустальной фабрикой, обе Радицы — Паровозную и Стеклянную, разбудить уездную Жиздру…
Но в ту пору, когда только-только все стало раскручиваться, свалилась беда — арестовали старшего брата. Оказалось, что Фокин Василий и его дружки июньской ночью напали на сидельца винной лавки Курилкина. На следствии и на суде признались: нужны были деньги на прокламации и оружие, чтобы бороться с такими вот эксплуататорами и кровососами, наживающимися на народном горе.
Знало рабочее Людиново и месть, и злобу. Там жандарма найдут в сточной канаве с проломленным черепом, здесь, в доме попа или заводского мастера, повыбивают ночью все окна, еле сам с домочадцами останется жив. А вдругорядь и зверюгу мастера сыщут, прости господи, в заводском нужнике бездыханным, с синюшным лицом.
Кровь холодили слухи об учиненных расправах. Только жестокосердый способен оправдать душегубство, над кем бы оно ни совершалось. Однако принимались рассуждать и с другого конца: как, если не измывательством над народом, можно назвать правление заводчика Мальцева и всех его нынешних прихвостней?
