Через год, в мае, рабочая Бежица, верноподданнический дух которой надеялся возбудить государь император, ответила месячной остановкой завода. Бастовали все шестнадцать тысяч рабочих. Дирекция, не в силах совладать с разбушевавшимся рабочим классом, объявила локаут. Через окошки, прорубленные в заборе, каждому выдавался расчет. Около двух тысяч особенно активных забастовщиков были отданы в солдаты и посланы на фронт, под германские пули.
Цену царю-батюшке старший Медведев знал хорошо. Потому, когда сбросили Николашку, ликовал со всеми. Но, получается, и новая власть не ко двору? Какую же еще надо? На-род-ную, говорят. Скажите-ка вы, образованные, и ты, Шура, и ты, Митя: когда это было, чтобы народ заместо правительства свои законы устанавливал, делал все так, чтобы ему, а не тем, кто наверху, было выгодно?
Пощипал бородку, опять тяжеловатым взглядом повел на сыновей, а в глазах — хитрющая смешинка: что, съели? Гимназий не кончал, в институты не ходил, едва читать научился, а историю знаю!
Митя до этого молчал, слушал. Тут поднял лицо, взгляд из-под темных сросшихся бровей уверенный:
— Когда было, спрашиваешь? А теперь — у нас в Бежице хотя бы! По требованию рабочих ввели на всем заводе с 1 апреля восьмичасовой рабочий день. Что, Буковцев вам его преподнес? Держи карман шире — завод еще в двенадцатом, а потом после приезда царя бастовал из-за этого восьмичасового рабочего дня. А Буковцев давил вас казацкими лошадьми… Ну, я побежал…
Александр тоже подхватился: пора. А следом — Алексей, Анна, Екатерина… Только с женой и остались вдвоем за столом.
— Вот так поговорили, все объяснили, вроде бы дело сделали, — закончил разговор Николай Федорович. — Теперь один — на завод или в каменное училище, другой — в Брянск, остальные еще куда горло драть… А что-то ничего я не услышал о том, как сами дальше жить будут. Бились мы с тобой, Ольга Карповна, всю жизнь для них в ниточку вытягивались, а они, вишь, не в дело вдарились — в словари записались. Или пришел конец медведевскому корню?
Семь верст от Бежицы до Брянска — для молодых ног не расстояние. Проскочил мимо особняков заводской знати, мимо растянувшегося на целый квартал здания мужской гимназии, мимо бараков-казарм — и заводской паром через Десну. А за рекой — уже Брянск.
На Петропавловской, у дверей технического училища, Володьки Швецова не оказалось. Между тем на прошлой неделе условились встретиться у подъезда, чтобы без всяких раскачек и проволочек — за гитары и мандолины.
