«А Акакий-то, как пить дать, — современник Тверизовского», — немо констатировал Загорцев, услышав знакомое словечко из лексикона Бориса Абрамовича.
— Проще говоря, — завершал персональную одиссею в прошлое хакер, — довели меня до того, что плюнул я на борьбование. Дождался того, что меня выписали из психушки за плохое поведение, и…
— За что, за что вас выписали? — изумлённо перебил его молодой соотечественник, давясь смешинкой.
— …Ну, выписали из психушки за плохое поведение, — невозмутимо растолковал рыжебородый. — И подался я в грядущее. Заплатил фирме по усыплению — и вот я на Таутикане. Ан главная причина переселения в мир иной всё ж таки в том, что не терпелось мне изведать кибернетику будущего. Я и накарябал в завещании: разбудить через тыщу лет. А болеть я — не болел.
И Фомкин принялся подтягивать кверху брюки, которые от чрезмерной худобы их обладателя систематически сползали и так и норовили соскользнуть на пол.
Хакер, усвоив, что Загорцев выдержанный и культурный зелянин, успокоился, всё реже контролировал «отсутствие присутствия», и охотно вещал о личных открытиях в сфере овладения таутиканскими компьютерными технологиями.
Старческое суесловие вконец утомило молодого собеседника. И он с томлением уже придумывал благовидный предлог, чтобы выпроводить рыжебородого, когда тот обмолвился про изобретение, заинтересовавшее Романа. Достижение заключалось в том, что методом квантово-лучевой аэрографии можно было дистанционно и скрытно строить стереоизображение в любой точке воздушного пространства.
— …Здорово! — оценив новшество хакера, вырвалась у Загорцева типично футбольная похвала, словно Фомкин выдал ему идеальный пас вразрез, выводивший форварда один на один с вратарём соперников. — Здорово! Неужели такое возможно?
— Квантовое строительство давно превратилась в дальнодействующую материальную силу, — заверил его хакер.
— Акакий Талалаевич, а могли бы вы построить такой образ, в кабинете секретаря Совета Юны?
— Какой-такой образ?
— Допустим, объёмную картинку нашего зелянского тигра, но с мордой, похожей на мою физиономию. Будто бы тигр оберегает тигрицу с лицом Юны. А возле них резвятся двое этих…мамалышек.
— Хым, а зачем?
— Намёк: мир устроен так, что мужчина должен нежить женщину, а смысл их слияния — в детях.
— А-а-а…Не-е-е…Вмешательство в частную жизнь! Поймают — заметут, припаяют стерилизацию.
— Ну, Акакий Талалаевич!..
— Не-е, и не проси…
Загорцев убеждал Фомкина целый час. И целый час тот отмахивался от него подобно старой кляче от назойливого овода.
