— Не-е-е, — боязливо оглядывался он через плечо. — Вмешательство…Поймают — заметут, припаяют стерилизацию.
— Ну, вы же, Акакий Талалаевич, корифей кибернетики, мастодонт компьютерных технологий, — уламывал трусоватого старикашку земляк. — Придумайте, чтоб не поймали. Да и какое же это вмешательство в частную жизнь? Это так…знак внимания.
— Не-е-е, — затыкал тот уши указательными пальцами. — Заметут…
— Хорошо, — разнообразил прессинг футболист. — А можно сделать так, чтобы объект существовал, скажем, четверть часа, а потом исчез? А на следующий день кратковременно появился и опять пропал?
— Технически-то — ноу проблем, как говорили мериканцы…
— Вот-вот. Да ежели мы ещё по времени возникновение этого трёхмерного граффити сделаем неожиданным и краткосрочным…
На втором часе «осады» Фомкин сдался. Загорцев «доконал» его неотступной настырностью.
— Лады, могодой чебурек, — перестал отнекиваться «мастодонт компьютерных технологий». — Есть у меня намётки, чего удеять, чтоб не замели. Схема функционирования моего агрегата будет основана на принципе неопределённости Гейзенберга — не установишь, откеля поступил сигнал. И с какого-нибудь чердачка я ей через окошко энту штуковину запулю. И по программе она периодически будет светиться, а меня и след простыл.
— Молодец вы, Акакий Талалаевич! — похвалил его Роман. — Поднапряглись — и воз на горе.
— Лады, — польщённо засопел носом старик. — Но мне надо недельки полторы…
— Нормально! Я как раз сдам экзамены на второго пилота фотонной ракеты. Потом в составе экспедиции полечу на Эребру спасть животных. Там просыпается вулкан Тод. А вы тем временем и сварганите.
— Хорошо, — согласился дед. — Уговорил, сынок.
Лёд в душе Фомкина тронулся. И склонить его ко второй каверзе неугомонному Загорцеву, вдохновлённому открывшимися перспективами, было уже проще.
— Дядя Акакий, — уже почти по-семейному спрашивал он у «второго Кулибина», — а можно звуковые волны преобразовать в субакустические? Потом отправить их на точно заданное расстояние, но так, чтобы там они вновь воспринимались ухом?
— Отчего ж, — покумекав, отвечал ему умелец. — Легко. А зачем?
— Вообразите, дядя Акакий, — возбуждённо жестикулируя, придвинулся к нему Загорцев, — наследниками какого несметного богатства мы являемся. Интеллектуальная собственность всей цивилизации мыслелобов — наша. Музыкальные шедевры — наши.
— И чего? — заторможено вопрошал хакер, туповатый в вещах такого рода.
— Представьте, — терпеливо растолковывал ему Роман, — что я наигрываю на синтезаторе «Юнную сонату» или «К Белизе» Буховена. Или же полонез Ногинского.
