Из ипохондрии его вывел замерцавший красный индикатор голографа. Это был сигнал о каком-то важном общественном событии. Роман включил аппарат и почерпнул из анонса, что по центральной программе транслируется заседание Высшего Совета. Мыслелоб тотчас переключился туда.
И сразу же очутился в гуще дискуссии таутиканцев о путях спасения фауны далёкой планеты Эребру, где возобновилось извержение гигантского вулкана, сопровождавшееся излиянием лавы и выбросом пепла. Вскоре заключительное слово взяла основная докладчица. И из справочных титров стало ясно, что это выступала секретарь Высшего Совета матрона Юна.
Увидев её, Загорцев был приятно удивлён: то оказалась молодая таутиканка приятной наружности. Конечно, сухопарость, сутуловатость и выступающие лопатки, свойственные всем матронам, чуть портили её фактуру. В прочем же она была весьма и весьма привлекательна — даже с точки зрения мужчины-зелянина. Однако по-настоящему Романа поразило миловидность её лица, источавшего бесконечную нежность. Тем самым она напомнила ему Юлечку. Его любимую Юлечку.
Загорцева сроду не волновали красавицы с кукольно-холодными чертами лица — внешность не трудно подретушировать. Ему были безумно симпатичны истинные женщины, а их отличало выражение подлинной нежности, которую не нанесёшь никаким макияжем и не наработаешь самой искусной и артистичной мимикой. Так сквозь облик светится душа женщины, созданной для любви: в первую очередь — к детям, во вторую — к мужчине. Для той любви, что умерла на планете Таутикан, всецело уступив место доброте.
И ещё одно немаловажное обстоятельство. Заседание транслировалось в режиме «реалити». И ноздрей россиянина, чутко затрепетавших, словно у шалой гончей в пору хмельной весны, достиг естественный аромат тела, источаемый матроной — ведь таутиканцы не пользовались благовониями. Естество матроны отдавало запахом, напоминающим ландышевый. Такую же ландышевую прохладу всегда несло с собой и дыхание Юленьки; ландышами пахла её кожа; ландышевую свежесть молодости несли с собой выделения её желёз внутренней секреции. И спустя тысячелетие, в судьбе мыслелоба случился невероятный поворот сюжета, вновь подарив ему благолепный незабываемый аромат.
Дальше Роман внимал теледебатам «вполуха», главным образом ищуще вглядываясь в Юну. И чем дольше он смотрел на неё, тем сильнее она его очаровывала. Но, несмотря на увлечённость ею, Загорцев всё же уловил, что Высший Совет поддержал своего секретаря и принял решение экстренно направить экспедицию спасателей на планету Эребру.
