Мужчина так был заворожён созерцанием Юны, что упустил суть следующей проблемы, к разрешению которой приступил государственный орган. Лишь когда матрона оказалась за пределами объектива телекамеры, до него дошло, что на высшем уровне обсуждается вопрос о…нём! О Романе Загорцеве! Точнее, рассматривалось представление председателя эксцессоров Люмо о небрежном исполнении долга главным этиком Бонзом в отношении зелянина. Объяснения Бонза, выглядевшего крайне бледно, членов Совета не удовлетворили. Да и видеоролик с места происшествия, когда иномирец спас Бола, выгодно оттенил личность Загорцева. Словом, председатель Веб и секретарь Юна настояли на том, чтобы вопрос об отзыве с должности главного этика был поставлен на голосование.
Согласно положению блюститель нравов смещался с поста, если против него голосовало более половины от всех таутиканцев, обладавших таким правом. То ли в тот вечер большинство из них предпочли прогулку бдению перед голографами, то ли вмешались иные привходящие обстоятельства, но в вотуме недоверия приняли участие далеко не все полномочные граждане. Для отзыва не хватило двух процентов. Правда, в поддержку Бонза вообще высказались всего два (!) таутиканца (наверное, Крэк и Рубби).
Так обидчик имперянина усидел в кресле. Несмотря на отрицательный результат, настроение Загорцева значительно улучшилось. «А эти таутиканцы — хорошие парни! — восклицал он, сидя на диване перед голографом. — И Юна — оч-чень даже ничего! Оч-чень даже ничего!»
1
Бол сдержал своё слово и оперативно устроил Загорцева в школу пилотов. Там Роман усердно штудировал астрономию, общую и специальную теории космической навигации, изучал принципы действия, устройство и материальную часть космических летательных аппаратов, обучался на тренажёрах практическим навыкам пилотажа. Пару месяцев спустя он под наблюдением инструктора уже приступил к полётам на простейших аэроболидах-спарках в пределах околотаутиканской орбиты. Быстрому прогрессу в немалой степени поспособствовало то, что в земной жизни Загорцев увлекался автоспортом и пилотажем.
К занятиям мыслелоба за компанию добровольно присоединилась и Уиз. Она ни за что не желала отставать от него — непосредственной хохотушке нравилось общение с коммуникабельным инопланетянином. Девушка (кгм, какая-никакая, а…девушка) оказалась замечательным другом и «парнем». По вечерам и в перерывах между уроками они каламбурили до упада.
