— Это как?
— Селекция настоящих мужиков. Культивирование традиционалов. Да я бы кровью!..Да я бы зубами! — захрустел кулаками зелянин.
— Верю-верю, — торопливо поддакнул ему куратор, на всякий случай вновь хватаясь за край стола. — Если так, то…Но как же быть с остальными? У кого падает…этот…уровень…
— А что остальные? Пущай себе ютятся.
— Как это: ютятся?
— Ну, на острове, там…А-а-а, в Арктиде с пигвинами! Га-га-га! — не без сарказма и злорадства натуральным образом заржал Роман.
— Так ведь это не политкорректно. Это нарушение законов толерантности!
— Да навалил я большую кучу на вашу толерантность!
— Погодите…Погодите, а…А если остальных — большинство?
— Не может такого быть!
— Как не может? У нас ведь стало.
— Ну, дак, распусти метросексуалов! — обозлился Роман — Где разврат — там и дегенерат. А здоровая природа — здоровая порода. Знаете, что такое: щепка на щепку лезет?
— Щепка на щепку?…, — растерялся Бол. — Понятия не имею, — пораскинув мозгами, поражённо признался он. — Хотя…Простите, конечно, сударь Загорцев…Я вам бесконечно благодарен за то, что вы меня спасли…Но ведь и ваша личная порода оказалась не идеальной. Вы же были подвержены ретро-вирусу…
— Что ж, окажись я метросексуалом — руби и меня! — с чапаевской беспощадностью, словно шашкой, наотмашь махнул рукой тот. — Только шалишь, сударь Бол, шалишь! По мужской части у меня был полный ажур! Га-га-га! — со злостью и с прорезавшимся превосходством опять захохотал Роман.
— И всё же, сударь Загорцев, — уже себе под нос шептал Бол, опасаясь, что инопланетянин его услышит. — У вас явная аномалия…У вас концентрация тестостерона в организме раз в сорок превышает норму! Вам срочно нужен УПС-99…
2
Из центра социальной реабилитации домой Загорцев возвратился не в славном, а, наоборот, в дурном расположении духа. Он считал себя волевым спортсменом и человеком. Однако беседа с Болом надломила его. Так уж странно получалось, что добрые таутиканцы изо дня в день причиняли ему боль. Тем, что лишали его надежды на встречу с любимыми людьми, на профессиональное занятие футболом, на возможность быть общественно востребованным существом. Сегодня, вдобавок, они, вольно или невольно, лишили мечты о возвращении на родину.
«И превратили в эстетического урода, — „добил“ персональное самолюбие Роман, поглядев на собственное отражение в зеркале. — Чрезмерной добротой и интеллектом твоя рожа, брат, явно не блещет».
Впрочем, Загорцев тут же спохватился и мысленно отругал своё внутреннее «я» за типично имперское пристрастие винить в собственных бедах кого угодно, только не себя. В конце концов, не таутиканцы же занесли в его организм ретро-вирус, не они же его усыпили, не они уничтожили Зелёнку. «Возьми себя в руки, парень, — корил он себя. — Ведь ты же имперский человек!» И ещё ему стало стыдно за свою варварскую браваду оголодавшего самца, за гонор и заносчивость.
