Суркову особо нечего сказать про «глубинный народ», но он со знанием дела всегда рассуждал про плоскостную элиту, про перекати-поле привилегированного класса и «лучшую часть общества», которую сам же и кропотливо взращивал, как равви Лев голема, до тех пор, пока не грянула болотная фронда и чуть было не снесла кремлевский режим вместе с самим создателем этого голема.
В прошлом году Сурков выступил с другой статьей, где он безусловно отождествлял Россию и этот поверхностный класс — называя ее «страной-полукровкой» с гибридной ментальностью. Все это, конечно, не про корневую Россию, которая никакая не полукровка и никогда ею не была. Как раз на глубине-то Россия единокровна, единородна и органична. А двойственна и шизофренична она именно на поверхности, в постмодерных салонах и перформансах, где бродит «гремучая смесь» кровей, генов, патологий, девиаций. О ней-то и все думы, все заботы Суркова.
«Одиночество полукровки» — это про себя-любимых, про плоский народ — как гриб новой богемы, выросший в сырости путинского режима. Богема считает себя и харизматичной, и безмерно талантливой. Здесь есть какое-то болезненное самолюбование, российский вариант «эпидемии нарцисса» (по Твенглу и Кэмпбеллу), поражающей своими вирусами подростков в соцсетях.
Сурков заигрывает с консерватизмом, но как был всегда, так и остается ныне далеким от пафоса очищения, который так естественен для подлинно консервативного мировоззрения. Вместо этого он предлагает нам не совсем приличные рассуждения о том, что «кругом одни мерзавцы» и что политика есть система сдержек и противовесов — «динамическое равновесие низости, баланс жадности, гармония плутовства», когда «клин клином, а подлеца подлецом вышибают»… Такому цинизму и некоторые персонажи Н. В. Гоголя позавидовали бы! (Есть, есть в Суркове что-то и от Чичикова, и от Хлестакова!)
И говорится-то это о мерзавцах, казалось бы, не про Россию, но — ведь все всё понимают — получилось-то все равно про Россию, про ту самую элиту, которая, как ни крути, сама является у себя на родине колониальной агентурой Запада. По крайней мере, ментально.
Сурков играет в честность, дерзко наносит пощечины общественному вкусу. Однако лицемерие не исчезло, а превратилось в другую фигуру. Теперь оно звучит так: государство Путина «адекватно народу», оно умеет «слышать и понимать народ» и даже «видеть его насквозь» (!), действуя сообразно. В основе всего — народное доверие.
