2 ноября 1932 года в Берлине нацистская парторганизация транспортных рабочих объявила забастовку. И коммунисты присоединились к нацистам! Йозеф Геббельс выступал вместе с коммунистическими вожаками. Сохранились фотографии, на которых он запечатлен рядом с руководителем берлинских коммунистов Вальтером Ульбрихтом, который после войны станет главой Восточной Германии.
22 января с Гитлером встретились Гинденбург–младший и руководитель президентской канцелярии Отто Майснер. Они хотели своими глазами посмотреть на фюрера. Тот произнес свою обычную речь: только он один способен спасти страну от коммунизма, а без его поддержки ни одно правительство не удержится. И он добавил — это было приятно слышать его собеседникам — что не намерен покушаться на права и прерогативы президента, который остается верховным главнокомандующим.
Это были смотрины. На обратном пути Оскар Гинденбург сказал Отто Мейснеру, что слова Гитлера произвели на него глубокое впечатление и отныне он сторонник назначения фюрера канцлером.
А Гитлер считал, что ничего не получается, что его планы рушатся. Герман Геринг с трудом удержал его в Берлине. Гитлер хотел вернуться в Мюнхен. Он не знал, что фон Папен неустанно работает на него…
Марширующие колонны штурмовиков многим казались олицетворением порядка и спокойствия, хотя среди этого сброда полно было настоящих уголовников. Казалось, единственный разумный выход — отдать власть нацистам. Когда власть будет у них в руках, они сами наведут порядок со своими штурмовиками. Модной стала фраза: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».
23 января Гитлер встретился с влиятельным банкиром Яльмаром Шахтом, который решил, что надо поддержать нацистов. Мир избежал бы ужасов Второй мировой, если бы в Берлине продержались хотя бы несколько месяцев и не отдали Гитлеру власть в январе 1933 года.
Влияние нацистов явно шло на спад, время их триумфа миновало.
Симпатии избирателей качнулись в сторону других партий. Да и закончился экономический кризис. Экономика Германии вступила в фазу подъема.
Гитлер спешил избавиться от имиджа агитатора в пивной, который радует своих пролетарских поклонников обещаниями экспроприировать крупные состояния. Большому бизнесу он сообщил, что запретит забастовки.
— Нет необходимости национализировать немецкую промышленность, — уверенно говорил фюрер, — если можно национализировать народ Германии.
24 января Гитлер и Франц фон Папен встретились вновь. Фюрер чувствовал себя очень уверенно. Решительно всем в тот момент казалось, что нацисты — самая мощная сила в Германии. Хотя больше 37 процентов голосов в 1932‑м году они не собирали. Причем этот год стал переломным. Нацисты стали терять голоса. Именно в этот момент они получили власть.
